Краткая история Венгрии. С древнейших времен до наших дней

Тиса же по разным соображениям — и тактическим, и стратегическим — считал момент не подходящим для войны. Во-первых, указывал он, инцидент в боснийской столице, каким бы тяжким он ни был, еще недостаточный повод для объявления войны.

Во-вторых, Россия не даст разгромить Сербию и потому ее вступление в войну станет неизбежным. Кроме того, неизвестно, как поведет себя в этом случае Бухарест. Чтобы держать в узде Румынию, необходим сильный союзник. «Единственное государство, на которое мы можем рассчитывать, — писал Тиса, — это Болгария, но она истощена поражением во Второй балканской войне, и надо прежде дать ей восстановить свои силы». Свои соображения Тиса изложил в меморандуме, отосланном Францу Иосифу 1 июля, подчеркнув, что считает время для войны «чрезвычайно неблагоприятным».

7 июля собрался общий совет министров, чтобы решить вопрос о войне против Сербии. Венгерский премьер решительно воспротивился объявлению войны, предложив послать такой ультиматум, который не вел бы страну к войне. Кроме того, он отклонил идею аннексии Сербии, согласившись лишь на отторжение некоторых территорий. На следующем заседании, состоявшемся 14 июля, Тиса, совершив крутой поворот на 180 градусов. снял свое вето и открыл зеленую улицу военному решению. Что же произошло за одну неделю — с 7 по 14 июля, когда взоры всего мира были обращены к Вене? 12 июля Тисе передали настойчивое пожелание императора-короля о том, чтобы он изменил свою позицию и присоединился к большинству. Министр иностранных дел Берхтольд со своей стороны убеждал венгерского премьера не упорствовать, ссылаясь на желание правительства Германии. «В Берлине ждут акции монархии против Сербии, — говорил он, — и в Германии не поймут, если мы упустим представившийся случай без того, чтобы нанести удар».

Одновременно Тиса получил от германского посла твердые заверения в отношении сохранения Румынией нейтралитета. Тиса дал себя переубедить, потому что считал Германию единственным гарантом сохранения Австро-Венгрии в качестве великой державы. Он верил в военное могущество и экономический потенциал Германии: по степени вооружений и завершенности военных приготовлений, отмобилизованности она к лету 1914 г. опережала всех своих соперников. Тиса опасался, что данное преимущество может быть со временем утеряно. Именно это обстоятельство сыграло определяющую роль в перемене позиции венгерского премьера. Роковое решение Тиса принял не под давлением, а сознательно, с полной убежденностью в правильности своего шага и отлично представляя его далеко идущие исторические последствия.

На общем совете министров 14 июля граф Иштван Тиса без оговорок высказался за ультиматум Сербии, т. е. за войну, за войну мировую, а не региональную. Он знал, что делал. Тиса не выдвинул ни одного возражения, более того, принял самое активное участие в составлении текста сербского ультиматума» такого, какого ни одно суверенное государство при всем своем желании не могло бы принять. Именно такая нота, не имевшая равных в дипломатической истории, была направлена в Белград и вручена послом Австро-Венгрии премьер-министру Сербии Ни коле Пашичу. Последний согласился принять ультиматум, но не мог допустить, чтобы расследование дела об убийстве проводилось на территории его страны следственными органами иностранной державы. Не дожидаясь завершения переговоров Франц Иосиф 28 июля объявил войну Сербии. Так началась первая в истории человечества мировая война, непосредственную вину за которую наряду с главными ее поджигателями — германскими милитаристами и австрийской военщиной — несут венгерские господствующие классы, на протяжении всего июльского кризиса беспрекословно поддерживавшие своего лидера Тису.

Венгерский премьер с присущей ему последовательностью, энергией, беспощадностью бросил на алтарь бога войны все людские и материальные ресурсы 20-миллионной страны, какие только мог мобилизовать. Он точно следовал тому заявлению, которое сделал еще 14 июля послу Германии: «Я с трудом решился на войну, но теперь убежден в ее необходимости и буду всеми силами отстаивать величие монархии».

Дело, конечно, не только в личности, пусть и незаурядной, Тисы. Война была желанна для всего господствующего класса в целом: банкиров, фабрикантов, земельных магнатов, буржуазных политиков, которым война обещала баснословные прибыли, а также быстрое и решительное подавление всякой внутренней оппозиции, «смуты» и «анархии», особенно среди эксплуатируемых масс трудящихся и угнетенных национальностей. В войне виделось лучшее средство подавления классовой борьбы и сохранения единства как многонациональной Венгрии, так и многонациональной империи.