Краткая история Венгрии. С древнейших времен до наших дней

И последнее. Сечени был не только идеологом «движения реформ», начало которого связывается с изданием его «Кредита», и не только теоретиком, давшим программу буржуазных преобразований, но и практиком, причем в сфере практической деятельности он сумел оставить после себя незабываемое. Иштван Сечени — инициатор и организатор строительства первого в истории венгерской столицы постоянного моста (1848 г.), главный пайщик созданного для этого акционерного общества. Замечательный по красоте цепной пост, связывающий Пешт и Буду, придает большое очарование облику раскинувшегося по обоим берегам Дуная города. Вот уже почти полтора столетия верой и правдой мост служит потомкам Сечени и посетителям великолепной Дунайской метрополии.

«ХОЛЕРНЫЙ БУНТ». ГОСУДАРСТВЕННОЕ СОБРАНИЕ 1832–1836 гг.

Книга Сечени заставила господствующие классы общества, венгерскую общественность обратить внимание на глубинные пороки существующего феодального устройства, на его кризис и на необходимость поисков выхода из создавшегося нетерпимого положения. Жизнь очень быстро подтвердила законность опасений автора. Весной в северо-восточном комитате Земплен вспыхнул мятеж крестьян. За оружие взялись бедный сельский и городской люд окружающих областей — словаки, русины, мадьяры, отчасти также и трансильванские румыны. Поводом к восстанию послужила пришедшая из далекой Индии и успевшая уже унести 6 млн жизней эпидемия холеры. В Венгрии число жертв достигло 250 тыс.

То, что неописуемая паника охватила темных, безграмотных, забитых нуждой, полных суеверия крестьян, можно понять. Но не поддается описанию вызванное такой же паникой поведение чиновников и столоначальников различных уровней, их абсурдные распоряжения и меры, усугублявшие общую беду. Например, для дезинфекции воды употреблялись средства в таких количествах, что люди умирали, выпив ее. Неудивительно поэтому, что крестьяне считали: колодцы отравлены преднамеренно. «Заботливое» начальство в некоторых деревнях, не затронутых еще эпидемией, заставляло жителей заранее рыть большие ямы — братские могилы. И крестьяне стали мстить, причем жестоко. Их жестокость, неожиданная для многих представителей цивилизованного общества, вызвала еще большую панику и страх в имущих слоях населения, невольно побуждая всерьез наконец заняться аграрно-крестьянским вопросом. Вспыхнувшее неорганизованное крестьянское восстание было быстро подавлено габсбургскими войсками.

В декабре 1832 г. вновь начало свою работу Государственное собрание, но эта сессия в корне отличалась от всех предыдущих, хотя собрание по-прежнему представляло привилегированные сословия, а не все слои общества. Тем не менее сессия достаточно рельефно показала сдвиги в умонастроениях значительной части общества. Чутким барометром имевшихся настроений являлась довольно большая группа молодежи, в основном юристы, так называемые юратусы, прибывшие на Государственное собрание в сопровождении комитатских депутатов для прохождения практики. Занимая места на галерке и не принимая прямого участия в дебатах, эти молодые люди, среди которых многие придерживались радикальных взглядов, своей шумной реакцией, возгласами одобрения или недовольства (в выражениях они не стеснялись) создавали особую обстановку, которая не могла не повлиять на атмосферу в зале заседаний.

На работе этой сессии, одной из самых долгих по продолжительности в венгерской истории (целых четыре года, до 1836 г.), сказались помимо «холерного восстания» два внешнеполитических события: июльская революция в Париже и восстание 1831 г. в конгрессовой Польше (последнее особенно). Несмотря на твердое предупреждение императора-короля Франца I не поддаваться «болезни обновления» и «подражанию загранице», многие из делегатов не отказали себе в удовольствии выразить свою солидарность с героическим восстанием, славить в пламенных речах павших в неравной борьбе его участников. Но подобные речи были всего лишь слабым отзвуком того широчайшего резонанса, который это восстание получило в венгерском обществе. В приграничных комитатах действовали тайные общества для сбора и переправки повстанцам денег, продовольствия, одежды. Нередко добровольцы переходили границу, чтобы сражаться в рядах повстанцев. Официальные резолюции об оказании им помощи были приняты в 33 комитатах.

Глубокое понимание международного значения польского восстания, в том числе и для самой Венгрии, лучше всех выразил, пожалуй, Лайош Кошут, будущий вождь венгерской революции. «Мы хотим, — отмечал он, — восстановить поляков в их исконных правах; их интересы — наши интересы, и это… сплачивает воедино силы всей цивилизованной Европы».