Краткая история всех, кто когда-либо жил

В декабре 2015 года были обнародованы первые итоги проекта «1000 геномов». Было проанализировано более 2500 полных нуклеотидных последовательностей людей из 26 различных популяций. В задачу исследования не входило выявление близкородственных связей, но их признаки, безусловно, были обнаружены, причем во всех 26 популяциях. У четверти людей, принявших участие в исследовании, были выявлены признаки инбридинга. Каждый двадцать пятый человек имел такой показатель инбридинга, как дети двоюродных братьев и сестер, а в некоторых популяциях это число было вдвое ниже. В выборке было обнаружено 227 двоюродных братьев и сестер (или людей с эквивалентным уровнем генетического родства), о чем они не знали (или не сообщали). Пятнадцать человек оказались генетически ближе, чем двоюродные братья и сестры: восемь были рождены от союза родителя с ребенком, трое – от родных братьев и сестер, один – от сводных брата и сестры, трое – от дяди с племянницей.

Проект вовсе не был направлен на выявление и оглашение кровосмесительных связей, и участие в нем было анонимным. Показатели инбридинга определялись по наличию блоков ДНК, которые совпадали на обеих хромосомах и были такими же, как у родителей (гомозиготный тип наследования). Распространение таких случаев коррелировало с географическими и культурными параметрами. Чаще всего признаки инбридинга наблюдались у жителей Южной Азии, в основном у индийцев. Африканцев и европейцев это касалось в меньшей степени, но среди европейцев самый высокий уровень инбридинга наблюдался в Финляндии. В этом нет ничего удивительного, поскольку население страны выросло из малочисленной дочерней популяции и слабо подпитывается за счет притока иммигрантов. Полученные результаты важны для дальнейших исследований механизмов работы генома и вариабельности человеческой популяции в мировом масштабе. Теперь у исследователей имеется база данных с 2000 геномов, и изучение уровня инбридинга у этих людей поможет лучше понять влияние кровосмесительных браков на нашу генетику. В таких исследованиях чрезвычайно важно знать степень родства между участниками.

Все мы, странным образом, многим обязаны инбридингу. Кровосмесительные союзы у жителей островов, евреев, финнов, персов, индийцев, пакистанцев, да и вообще у всех народов, не говоря уже о голубях, мышах, дрозофилах и червях, помогли нам многое узнать о функционировании нашего генома. Если в геном ребенка не закладываются новые гены, возникает высокий риск рецессивных генетических заболеваний. Но порой этот риск переоценивают, способствуя распространению различных предубеждений. Информирование по этому вопросу и генетическое консультирование доступны для всех, по крайней мере, в Великобритании. Обеспечив доступ к таким услугам, общество снизит нагрузку на семьи и систему здравоохранения в целом. Но пока люди вступают в близкородственные союзы, ученые будут анализировать геномы таких семей, чтобы раскрыть еще не раскрытые секреты. И все же, как бы интересно это не было генетикам, если такие браки практикуются из поколения в поколение, для семьи это очень плохо – для любой, даже королевской.

Часть вторая Кто мы теперь

4 Конец расы

Я думаю, мне стоит уйти от этого вопроса, связанного с такой массой предубеждений.

Чарлз Дарвин в письме Альфреду Расселу Уоллесу, 22 декабря 1887 г.

Октябрь 1981 года,

Капел-Сент-Мэри, Саффолк

В тот день, когда я впервые столкнулся с проявлениями расизма, я оказался Лероем, а моя сестра получила имя Коко. Мы зашли в супермаркет в крохотной деревушке Капел-Сент-Мэри в Саффолке, где тогда жили, и туда же прибыла на велосипедах группа мальчишек, которые стали выкрикивать эти прозвища в мой адрес и в адрес моей сестры, на 17 месяцев младше меня. В то время необыкновенной популярностью пользовался фильм «Слава», героев которого звали Коко и Лерой. Из того, что произошло потом, я помню две вещи. Поначалу нам было весело, поскольку эти замечательные танцоры из фильма, оба афроамериканцы, были чрезвычайно симпатичными персонажами: Лерой немного угрюмый и харизматичный, с заплетенными в мелкие косички волосами, а Коко – красивая и упрямая.

А еще я помню, как от гнева побледнел мой отец. Может быть, его реакция была преувеличенной из-за недавней гибели его лучшего друга Блэра Пича, убитого полицейским на антинацистском митинге в Лондоне за год или за два до этого. В тот момент мы совсем не поняли причину бурной реакции отца, тем более что Коко и Лерой действительно были замечательными персонажами. Наверное, в 1980-х годах в сельском Саффолке мы с сестрой казались смуглыми по сравнению с остальными. Помню еще, что по дороге домой мы с сестрой поссорились.