Краткие ответы на большие вопросы

Мы привыкли, что причиной событий являются предыдущие события, которые, в свою очередь, произошли из-за ещё более ранних событий. Такая причинно-следственная цепочка тянется в прошлое. Но предположим, что у цепочки есть начало — допустим, первоначальное событие. Что стало его причиной? Немногие учёные демонстрируют желание затрагивать этот вопрос. Они стараются избегать его, либо заявляя, как русские учёные и сторонники теории стационарного состояния, что Вселенная не имеет начала, либо настаивая, что вопрос о происхождении Вселенной лежит не в области науки, а а в области метафизики или религии. На мой взгляд, такая позиция недостойна настоящего учёного. Если научные законы в момент зарождения Вселенной оказываются в подвешенном состоянии, не могут ли они оказаться недействительными и в другие моменты? Закон — не закон, если он действует лишь время от времени. Уверен, что мы должны попытаться понять начало Вселенной на научной основе. Возможно, это непосильная для нас задача, но имеет смысл хотя бы попробовать.

Мы с Роджером Пенроузом смогли доказать: если общая теория относительности Эйнштейна верна и соблюдаются определённые рациональные условия, то Вселенная должна иметь начало. С математическими обоснованиями спорить трудно, поэтому Лифшиц и Халатников в итоге согласились с тем, что Вселенная должна иметь начало. Хотя идея начала Вселенной, может, и не совсем соответствовала коммунистическим представлениям, идеологии как таковой никогда не позволяли вставать на пути развития физики как науки. Физики понадобились для создания бомбы, и было важно, чтобы она действовала. Однако советская идеология препятствовала прогрессу в биологии, отвергая генетику как науку.

Наши с Роджером Пенроузом теоремы показали, что Вселенная должна иметь начало, но они мало что могли сказать о характере этого начала. Они показывали, что Вселенная началась с Большого взрыва, с момента, когда Вселенная и всё, из чего она состоит, были втиснуты в единственную точку бесконечной плотности, в пространственно-временную сингулярность. В этот момент общая теория относительности Эйнштейна перестаёт работать. Поэтому нельзя даже предположить, каким образом началась Вселенная. Остаётся заявить, что объяснение происхождения Вселенной выходит за рамки науки.

Эмпирические данные, подтверждающие, что Вселенная имела очень компактное начало, появились в октябре 1965 года, через несколько месяцев после моей идеи сингулярности. Это было открытие слабого микроволнового фона в космосе. Микроволны ничем не отличаются от тех, что испускает ваша микроволновая печь, разве что гораздо более слабые. Они могут нагреть пиццу всего-то до минус 270,4 градуса Цельсия — маловато для разморозки, не говоря уж о приготовлении. Вы сами могли наблюдать эти микроволны. Те, кто ещё помнит аналоговые телевизоры, почти наверняка их видели. При включении телевизора на «пустой» канал несколько процентов «снежинок», которые были видны на экране, как раз имели отношение к этим фоновым микроволнам. Единственное рациональное объяснение этого фона — излучение, оставшееся от ранее очень горячей и плотной структуры. По мере расширения Вселенной это излучение остывает и постепенно превращается в те слабые остатки, которые мы можем наблюдать сегодня.

Мне и ряду других людей не очень нравится идея сингулярности начала Вселенной. Общая теория относительности Эйнштейна перестаёт работать рядом с Большим взрывом, поэтому она и называется классической. Она неявно предполагает то, что кажется очевидным с точки зрения здравого смысла: каждая частица имеет чётко определённое положение и чётко определённую скорость. Если известны положения и скорости всех частиц Вселенной в конкретный момент времени, можно вычислить, каковы они могут быть в любой другой момент времени, в прошлом или будущем. Однако в начале ХХ века учёные обнаружили, что не могут определить, что происходит на очень малом расстоянии. Дело не в том, что им были нужны более качественные теории. Оказалось, что в природе существует определённый уровень хаотичности, или случайности, который не может исключить ни одна даже самая лучшая теория. Это отражено в принципе неопределённости, предложенном немецким учёным Вернером Гейзенбергом в 1927 году. Нельзя абсолютно точно измерить положение и скорость частицы. Чем точнее определяется положение, тем менее точно можно определить скорость и наоборот.