Краткий философский словарь

Творчество З. можно охарактеризовать как философско-богословско-педагогический универсализм. З. испытал значительное влияние идей Вл. Соловьева и Л. М. Лопатина на раннем этапе творческого пути. Центральное понятие его системы – «личность». «Если человек зависит от природы, от социальной среды, то всё же бесспорным является в нем факт свободы. Но акты свободы, коренясь в метафизической глубине человека, получают свою творческую силу лишь при сочетании с благодатной помощью «свыше» – без этого они бессильны и почти всегда отдают человека во власть зла. Только используя понятие «первородного греха», мы можем понять одновременно наличие свободы в человеке и ограниченность ее. Раз будучи принятым, понятие первородного греха неизбежно привело меня к пересмотру основных начал метафизики, а затем гносеологии. Без понятия первородного греха нельзя понять раздвоение познавательной силы в человеке (раздвоение разума и сердца). Учение Отцов церкви о необходимости восстановления утраченного единства человеческого духа через церковь привело меня к пересмотру всех философских построений в свете христианства, и я могу дать лишь одно наименование моим взглядам: «опыт христианской философии»».

Исследование проблемы психической причинности в ранних работах приводит З. к утверждению в сознании человека идеи Бога как результата взаимодействия субъекта с трансцендентным, «запредельным» объектом. Этот мистический опыт, считает З., все переживают по-разному. Но сам факт того, что люди «религиозно опустевшие» никак не могут оторваться от темы религии, ее истории, от разговоров о Боге, говорит сам за себя. Логика З. близка паскалевской, который повторял: «Не ищут того, что не теряли. Если Бога нет, Его никто бы не искал».

Философская система мыслителя включает гносеологию, онтологию и антропологию. В гносеологии он отвергает принцип «автономии» познающего разума («гносеологический субъект – пустота, фикция»). По З., сам «замысел познания» есть не что иное, как интуиция осмысленности, стройности мира, переходящая в потребность охватить, понять этот смысл. Поэтому потребность познания мира – первое проявление любви к миру. Сам познавательный процесс, те категории, которые превращают материал познания в «картину мира», есть «не что иное, как действие света Христа в нашем сознании».

Опираясь на приведенное истолкование познавательной деятельности, З. намечает новые принципы познания смыслов «первичной интуиции гармонии в космосе». В основе онтологии мыслителя лежит учение о «тварности бытия». Сотворение мира Богом, по З., заставляет нас признать иерархическую структуру бытия, где всё движется по особой траектории своего развития и диалектически взаимосвязано. Предлагая собственную классификацию иерархии уровней бытия, он выделяет бытие духовное, психосферу, биосферу, химическое бытие, материальное бытие (физическое) и основу мира – математическое бытие. Своеобразной ступенью перехода психосферы в духовное бытие является «ноосфера» – высшая психическая жизнь, ориентированная на тотальность человеческих ценностей, которые являются идеальной основой мира и одновременно «сопринадлежат миру, действуют в нем».

З. отрицает континуальность, непрерывность мира: «реальное бытие на каждом шагу являет нам «прерывность в бытии». Мир как «сплошное целое» – лишь постулат, хотя бы и подсказываемый нашей интуицией. «Сама же по себе эта интуиция единства является лишь мотивом философских размышлений, но использование ее в смысле того, что мир есть сплошное целое, не может быть принято как само собой разумеющееся».

В учении о человеке, завершающем философскую систему З., особое место отводится проблеме свободы. «Путь человека, – считает он, – на земле стоит под знаком «креста» (у каждого человека, по учению Господа, «свой крест», что обеспечивает несравнимость и своеобразие каждой личности), т. е. внутреннего закона, по которому может быть восстановлена утраченная (хотя в основе и не разрушенная) цельность в человеке». Для мыслителя свобода – драма жизни каждого: это мое бытие, это то, чем я живу и за что несу ответственность прежде всего пред самим собой. Мешает этому «мелкая житейская активность и ненаученность человека созиданию». Поэтому, говорит З., свободу мы имеем, но она постоянно уходит, становится иррациональной.