Краткий миг

Разумеется, ни на минуту не прекращается работа её ведомства. Если вдуматься — главного из всех. Почему главного? Они формируют сознание. А все действия коренятся в сознании. Тут Маркс был не прав: не бытие определяет сознание, а ровно наоборот. Вернее так: основой взаимовлияния бытия и сознания всё-таки является сознание. Недаром в старину главным сословием было духовенство — создатели смыслов, формовщики мыслей, воспитатели народные. Потому что все дела, хорошие и плохие, богоугодные и богопротивные, зарождаются в сознании. А кто его формирует — тот формирует и жизнь. Великие беды происходят там и тогда, где и когда формирование сознания отдают на откуп «людям безответственной мысли», как была названа интеллигенция в знаменитых «Вехах». Или не в «Вехах»? — засомневалась Прасковья. Но сказано прекрасно: «люди безответственной мысли». «Свериться», — черкнула в телефоне. Сейчас, слава Богу, дело воспитания налаживается. И она, Прасковья, девочка из провинции, стоит у руля такого дела! Вроде привыкла, а удивительно. Вот Богдан говорит: отдохни, постарайся не очень утомляться. А как не утомляться? Да и привыкла она. Двенадцать часов работы в день — давно её обычная норма. И ездит немало, хорошо хоть по заграницам много ездить не надо: она уж много лет под личными санкциями главных стран. Они правильно рассудили: она — ключевая фигура в российской мощи. Ну, пускай не ключевая, но — важная.

Ключевая-то ключевая, а развестись с мужем — трусит. Придётся объясняться с комиссией по нравственности «Святой Руси». И тут Гасан, пожалуй, прав: многие захотят воспользоваться и свести счёты. Объясниться напрямую с Государем? Очень не хочется мешать, что называется, личное и общественное. Даже со своим давним начальником и теперешним другом Иваном Никаноровым до сих пор не встретилась, не посоветовалась. Иван теперь генерал безопасности, его совет мог бы стать полезным. Смущало то, что Иван не только её друг, но ещё и друг Гасана: ещё до их брака Гасан и Иван жили в одном доме, там познакомились и подружились. Было это, как теперь всё чаще выражаются, до войны, подразумевая украинскую «спецоперацию». Теперь Гасан живёт в том же доме, и она до последнего времени там жила, а Иван давно съехал и теперь живёт за городом, в коттеджном посёлке. Недавно, как она слыхала стороной, переехал в какой-то другой посёлок.

Иван позвонил сам.

— Прасковья, долго не задержу. Мы с Галкой очень ждём вас у нас на субботу-воскресенье. Погуляем, пообщаемся без спешки. Можешь?

— Пожалуй, да. Спасибо.

— Адрес знаешь?

— С кем ты меня приглашаешь? — неловко спросила Прасковья.

— С мужем, естественно, — спокойно ответил Иван. — Познакомимся наконец. Погода чудная, прогуляемся как следует, у нас тут самое место для прогулок. Галка свой знаменитый торт спечёт; он тебе всегда нравился, вот и супруг попробует. Прямо с утра и приезжайте, часов в одиннадцать. Если раньше сумеете — ещё лучше. Если поедете на своей машине — сообщите номер, на твоей казённой — номер известен. Ждём. Галка уж соскучилась.

В пятницу вернулась поздно. Села на кухне на свой любимый стул с круглой спинкой. Устала. Настолько, что не было сил двигаться. Перед глазами мелькали люди, разговоры. Богдан сделал чай, есть не хотелось.

— Богдан, очисти мне апельсин, а я кое-что расскажу. — Богдан принялся чистить здоровенный апельсин с целлюлитной толстой шкурой. —

— У меня две новости, — проговорила, съев первую дольку. — Обе хорошие. Первая. Мы едем на субботу и воскресенье в гости к моему другу и бывшему начальнику Ивану Никанорову.

— Я помню твои рассказы о нём, Парасенька. Тогда, давно. А что он теперь?

— Генерал безопасности. Безпеки.

— Чего-чего? — не понял Богдан.

— «Безопасности» по-хохляцки. Это я так, не обращай внимания. Сегодня целый день на работе говорили об Украине. К Ивану это отношения не имеет. Похоже, занимается он как раз тем, что и ты: инструментальной промывкой мозгов. Это дело поручено чекистам; нам, штатским, не доверяют, — рассмеялась она. — Когда-то мы были все вместе, а потом разделились: мы действуем по старинке, а они — инструментально.

А сам он, да, генерал безопасности. Помнишь: «Не дай мне Бог стать генералом, не дай невинно поглупеть».

— Да, этого несчастья мне удалось избегнуть, — усмехнулся Богдан. — Я имею в виду генеральства. Хотя один высокопоставленный чёрт мне сказал: «Что ж ты наделал, дурья башка! Был бы теперь генералом».

— Аццким генералом? — улыбнулась Прасковья.

— Ну, у нас это называется «высший технический советник». Это генеральский чин для технического состава. Ну а поскольку этого не случилось и адской генеральшей тебе стать не удалось, пришлось тебе стать российским статским генералом.

— Я думаю, для одной семьи два генерала — это перебор, — ответила Прасковья, жуя апельсиновую дольку.

— А удобно мне с тобой ехать? — поёжился Богдан.

— Он специально звал нас с тобой. Он знает о тебе. Гораздо больше, чем мы с тобой можем себе представить.

— Ну что ж, я готов. Но зачем с ночёвкой? По-моему, это необязательно.