Краткий миг покоя

Буквально за день до того, как Лазарь назначил встречу Романову, состоялась встреча четырех авторитетов — верхушки преступного мира Москвы. Причиной сбора стало то, что никто из них не хотел подстраиваться под этого нового Смотрящего, фанатично преданного старым понятиям. Сейчас, когда организованная преступность все сильнее срасталась с государством, было бы огромной ошибкой отрывать их друг от друга. А Пират, судя по его поступкам и распоряжениям, собирался сделать именно это.

Тем самым из причины напрямую вытекала цель. Пирата надо было смещать, причем как можно скорей.

Просто прикончить его не получалось. Все-таки Смотрящий — фигура значительная, и вот так запросто расписаться в причастности к его устранению не хотел никто. Это было бы вредно для дальнейшей репутации. Вот парадокс — вроде надо избавляться от главного, ведущего к неприятностям, но стоит кому-то в этом замараться — и считай, что ты изгой. Все начинают относиться к тебе так, словно ты посягнул на святыню!

Четверо собравшихся на даче у Лазаря как раз и должны были придумать, как избавиться от Пирата и сохранить свои руки по возможности чистыми.

По ходу разговора выяснилось, что Пиратом недовольны не только москвичи, но и обитатели близлежащих городов. Придя к власти, он стал требовать соблюдения понятий от других и всячески ставить палки в колеса уже сложившимся взаимосвязям бизнеса и преступности.

Получалось, что если с Пиратом что-то случится, то мало кто захочет наказать убийцу. Те немногие старые воры, которые были довольны воцарением человека консервативных нравов, не полезут против заведомо превосходящих сил.

Дело было за малым — найти на кого свалить грязную работу. Изначально все сводилось к примитивному киллеру, не знающему, на кого работает, и готовому поднять руку на фигуру такого масштаба. Но тут кто-то вспомнил, что у Пирата в последнее время были трения с Юрием Романовым — криминальным деятелем новой формации.

Как-то сразу возникла мысль «сдать» Пирата Романову. И обнадежить тем, что после того, как тот разберется со Смотрящим, никаких последствий для него самого не будет.

Именно с этой целью Лазарь затеял сегодняшнюю встречу с Романовым. Надо было сказать, что руки у бизнесмена развязаны и общак не заступится за своего Главного… Ну а почему именно Лазарь решил сказать все Романову? Да потому что он, Лазарь, имел все основания полагать, что именно его поставят на место Пирата, если с тем что-то произойдет.

Ну а если уж Романов не примет такого щедрого подарка — вот тогда можно и призадуматься относительно киллера.

Ровно в семь часов Романов выбрался из своего «мерседеса» на стоянке перед китайским рестораном «Врата Дракона». Ресторан принадлежал Лазарю, и логично, что вор пригласил собеседника на свою территорию. Романов огляделся, но вокруг не было ни громил, которые должны были за ним следить, ни отблеска снайперской оптики из окна дома через улицу… Нормальный вечер первой половины сентября, бабье лето в самом разгаре.

Он вошел в ресторан. Первое, что замечалось, — это запахи. Странный такой букет, непривычный. Смесь малознакомых специй, благовоний и пищи, приготовленной экзотическим способом. Романов прошел в зал. К нему выскочил метрдотель. Разумеется, выглядевший чистокровным китайцем, а не узбеком или казахом, кем он был на самом деле. Метрдотель угодливо поклонился и застыл в покорно-выжидательной позе. Романов, разумеется, понимал, что его узнали, но ждали обращения.

— Мне нужно к Лазарю, — сказал Юрий Павлович, чувствуя себя персонажем шпионской киноленты.

Метрдотель немедленно распрямился и сделал приглашающий жест. Они миновали пустой банкетный зал и нырнули в незаметную дверь, спрятавшуюся за бамбуковой занавеской. За дверью шел коридор — узкий, с черными стенами, сходившимися под потолком в остроконечную арку. Коридор освещался лампами, находящимися в полу, так что в первую очередь здесь были видны ноги.

Миновав еще одну занавеску, они оказались в небольшом тамбуре. Там была резная деревянная дверь, выкрашенная в черный цвет. Около двери сидел охранник. Невероятно, но он что-то читал. Романов не замедлил подивиться, какую интеллигентную публику подбирает в охрану Лазарь.

Цербер бросил быстрый взгляд из-под книги — сначала на Романова, потом на метрдотеля. Кивнул. Метрдотель постучал в дверь и, не дожидаясь ответа изнутри, сделал приглашающий жест. Юрий Павлович вошел.

Это была небольшая комнатушка. Стены ее покрывали зеленые шелковые обои, на которых красовались большие полотнища белой бумаги с нарисованными иероглифами. Романов не сомневался, что бумага — рисовая и надписи делал настоящий китайский каллиграф, а не художник-оформитель. Узкое окно в дальнем торце комнаты пряталось за занавеской из тоненьких бамбуковых полосок.

Посередине комнаты стоял прямоугольный стол, на котором красовался огромный фарфоровый чайник и несколько белоснежных чашечек, визуально производивших впечатление невесомых.

Во главе стола сидел Лазарь.