Краткий миг покоя

Рублева забрали для уточнения происходившего в «Семи ветрах». По пути в ГОВД ему перевязали рану. Доктор заботливо предложил провести милицейские процедуры в больнице, но Рублев ответил, что сквозное ранение в руку — это не рана, а так, баловство. И поехал в отдел сам.

К нему там отнеслись, как принято относиться к народным героям. То есть для начала обложили матом и спросили, какого черта он один полез в драку на двоих вооруженных бандитов.

Рублев резонно заметил, что исход боя положительный, а победителей не судят. Напомнил, что если есть сомнения в правомочности его действий, то свидетелей было достаточно.

Тут майору, допрашивавшему Рублева, принесли какую-то бумагу. Майор уткнулся в нее, а Борис сразу понял, что бумага напрямую касается его. Иначе непонятно, почему вдруг этот мент бросал на Комбата странные взгляды поверх своего чтива и глаза у него становились все более обалдевшими.

— Ну, Борис Иванович, я не знал, что вы имеете, скажем так, специальную подготовку, — покачал головой майор, откладывая бумагу.

— Как видите, имею.

— Ну ладно, это снимает вопросы, чего вы туда полезли и почему после вас остались только трупы.

— Да, не так уж и просто безоружному, имея дело с двумя вооруженными людьми, уложить их, но не убивать.

— Я понимаю. Не ребенок. Тут беда в том, что преступники похитили драгоценностей на уйму баксов. И я думаю, что руководство магазина будет очень огорчено, узнав, что теперь все это невозможно найти.

Борис нахмурился.

— Только не говорите, что они теперь подадут на меня в суд за нанесение ущерба!

Майор покачал головой.

— Нет. У нас, по счастью, не Америка. И вообще, их представитель уже в пути. Вот приедет — и поговорим. Думаю, что он на вашей стороне… К слову, Борис Иванович… мы ведь с вами одного звания, хоть и разных ведомств. Может, не будем церемониться?

— Да запросто! — кивнул Комбат.

— Сергей, — представился мент.

— Борис, — ответил Комбат.

Они пожали друг другу руки, потом майор продолжил опрашивать Рублева. Тон расспросов был доброжелательным, по Сергею было видно, что, если б его воля, отпустил бы он Комбата на все четыре стороны. Но вот служба, будь она неладна, не дает — надо толком снять показания, оформить кучу бумажек…

Около двух часов ночи приехал тот самый представитель магазина. Это, собственно говоря, был Дмитрий Умецкий. Он ворвался в кабинет взъерошенный и красноглазый. Сказывалось то, что несчастный не спал уже три ночи — с момента ограбления.

— Здравствуйте! Рублев — вы? — ткнул он рукой в Бориса.

— Ну а кто же еще? — дернул плечом Комбат.

— Вы ведь не знаете, куда они дели драгоценности? Ах, простите! Идиотский вопрос. Можно подумать, они перед смертью пустились в откровенность?

— Если честно, — ответил Борис, — у них просто не было времени на предсмертные откровения. Мы ведь там дрались. А в драке не слишком-то поговоришь на всякие секретные темы.

Умецкий сокрушенно махнул рукой.

— Страховая компания воет, ведь такую компенсацию придется выплачивать за похищенные драгоценности. И не слишком-то горит желанием платить вообще. Собирается назначать расследование, чтобы проверить нашу непричастность к замыслам преступников.

Да, ситуация такая гадкая, что хоть топись. Мало того, что магазины ограбили, так еще может статься, что страховая компания сочтет ограбление недостаточным поводом для возмещения ущерба. И тогда — расплачивайся с производителями из собственного кармана.

Умецкий посмотрел на майора.

— Вы говорите, что нашли украденные деньги в машине?

— Да, нашли. Только, если вы хотите их забрать, мы пока не можем отдать.

— Нет, я просто хотел бы пересчитать. если можно.

— Думаю, что можно, — сказал майор и позвонил, чтобы принесли рюкзак с деньгами.

Умецкий сноровисто перебрал пачки долларов своими тонкими руками и повернулся к Рублеву:

— Это вы с ними разобрались?

Борис развел руками. Дескать, грешен, не удержался. Умецкий оставил в покое рюкзак, быстро вытащил из барсетки бумажник. Вытащил из него такой пресс денег, что майор невольно присвистнул. Ничего себе, таскать такие бабки! А потом, случись чего, будет обижаться, что его обобрали в особо крупных размерах.

Умецкий плюхнулся на стул возле Комбата и официальным голосом сказал:

— Как представитель сети магазинов «Цезарь» я считаю правомочным выплату вам вознаграждения за возвращенные нам деньги. Вот. — он отсчитал какую-то сумму, выглядевшую очень внушительно, и протянул Борису пачку банкнот.

Рублев вопросительно посмотрел на майора. Тот пожал плечами:

— Дают — бери! Я не вижу ничего незаконного в том, что тебя вознаграждают. Только не забудь заплатить налоги.

При этом он так усмехнулся, что стало понятно: несмотря на свою работу в органах, майор является принципиальным противником налогового обложения.

Рублев, не считая, положил деньги в карман рубашки. Умецкий вздохнул, отстучал пальцами на столешнице какой-то замысловатый ритм и спросил:

— А вы не знаете, они работали сами или по чьей-то наводке? Я это к тому, что жалко все-таки украденных драгоценностей. Очень жалко.

Сергей вздохнул: