Краткое руководство по спасению жизни (СИ)

— Ну что, ублюдок, думаешь, Грейнджер спасла меня? Нет, мразь, сегодня именно твой счастливый день. Ты не забыл, что украшает мою левую руку? Ты не забыл, кто я? — Драко наклоняется все ближе, выплевывая слова практически в лицо перепуганного Фила. — И последний вопрос, сука, как думаешь, сколько времени нужно пытать Круциатусом человека, чтобы кровь начала вытекать абсолютно из всех отверстий? О, я могу тебе подсказать и с удовольствием наглядно покажу, если еще хоть раз увижу твою грязную шкуру возле Астории.

В глазах Фила застывает первобытный страх, потому что у Малфоя такое дикое выражение лица, что кажется, будто бы он сейчас перегрызет зубами глотку лежащему перед ним противнику.

— О, Драко, я так испугалась, — Астория неожиданно бросается на шею Драко, заставляя его глаза почти выкатиться из орбит от неожиданности. — Мне было так страшно, — шептала она, прижимаясь к нему всем телом.

Драко переводит взгляд на белую как полотно Гермиону, которая застыла безмолвной статуей. Вдруг она встряхивается, выходя из оцепенения, и пробормотав: «Минус двадцать баллов Слизерину за драку», — скрывается в темноте коридора.

Драко, острожно оторвав от себя Асторию, отменяет заклинание связывания с Регвула и с нескрываемым удовольствием следит, как тот сломя голову спешит покинуть место преступления.

Драко поступает как истинный джентльмен и провожает перепуганную девушку прямиком до гостиной факультета. Они идут в абсолютной тишине, которую нарушал лишь размеренный стук каблучков Тори.

Астория, послав на прощание теплую улыбку, еще раз рассыпается в благодарностях и быстро скрывается за портретом.

Драко, проводив ее взглядом, спешит скорее добраться до своей комнаты, мечтая принять душ и смыть с себя этот чертов день. Он почти у цели, как вдруг до его ушей доносятся тихие всхлипы. Драко почти делает еще шаг по направлению к нужному портрету, но все-таки останавливается, тяжело вздыхает и картинно вскидывает руки к небу. Чертыхаясь и обещая себе, что это первый и последний раз, когда он вдруг воображает себя Поттером, Драко движется к источнику звука и в ближайшей нише обнаруживает сидящую на полу Грейнджер. Она сидит, облокотившись на стену, и обнимает руками прижатые к груди колени, на ее лице выражение отчаянной боли, а мокрые дорожки на щеках свидетельствуют о недавних слезах.

— Грейнджер? Ты чего здесь? Что случилось? — спрашивает Драко. Вот с каких пор ему интересна ее личная жизнь?

— Малфой? — она поднимает на него глаза и резко вскакивает на ноги, суетливо отряхивая юбку от грязи и подтягивая съехавшие с коленок серые гольфы.

— Что случилось? — повторяет Драко, мысленно обещая себе в случае отсутствия ответа тут же развернуться и гордо удалиться.

Гермиона молча смотрит на свои туфли, изо всех сил закусывая нижнюю губу, и нервно ломает пальцы. Наконец, будто что-то для себя решив, она поднимает на него глаза полные слез и сдавленно шепчет:

— Там, в коридоре, ты сказал, что знаешь, сколько времени нужно пытать Круциатусом, чтобы… чтобы кровь…

На Драко будто вылили ушат ледяной воды. До него наконец доходит, что именно он тогда сказал в присутствии Грейнджер. Придурок. Да она лучше других знает, сколько таких заклятий требуется, чтобы начать захлебываться собственной кровью. Перед глазами вновь появилась картина распростертой на полу Мэнора, окровавленной Грейнджер, и по позвоночнику пробегает мелкая дрожь.

— Грейнджер, Мерлин… Мне так жаль, я совсем не подумал. Мне очень жаль. Этот ублюдок Регвул вывел меня из себя. Я не понимал, что говорю, — частит Драко, не зная, куда деть глаза.

— Ты пытал людей, Драко? — Грейнджер бьет крупная дрожь, и с каждым словом она все громче стучит зубами друг о друга.

— Нет. Круциатусом награждали меня за плохое поведение. Так что не тебе одной выпала счастливая возможность вкусить прелесть этого заклинания, — неожиданно зло выплевывает Драко. Какого хрена? Он достаточно наказывает себя за все, что произошло.

Гермиона вдруг перестает трястись и замирает, уставившись на него, а в глазах плещется дикий ужас вперемешку со страхом. Драко хмыкает и уже хочет развернуться, чтобы уйти, как вдруг Грейнджер хватает его за руку и со всей дури впечатывается своим телом в его грудь, сцепляя руки в замок за его спиной. Совсем обалдевший Драко на пару секунд забывает, как дышать, молча открывая и закрывая рот в попытке глотнуть кислорода.

— Мне очень жаль, что это произошло с тобой. Я никогда не задумывалась, что ты пережил в этой войне, — сдавленно шепчет она ему куда-то в плечо, еще крепче прижимаясь к нему бедрами.

Тут к Драко наконец вновь обретает способность дышать и шумно втягивает носом воздух. Легкие тут же обожигает уже знакомым теплым ароматом ванили, и Драко вспоминает, что это вторые их объятия — точно так же она прижималась к нему после суда — и что тогда, что сейчас это казалось каким-то нормальным, будто так и должно быть.

— Все в порядке, Грейнджер. Я, наверное, пойду, — Драко неловко отстраняется от нее, разворачивается и почти бегом бежит в сторону портрета.