Краткость и талант. Альманах-2019

Из дальнего угла двора послышался негромкий плеск. А вот и алкаш, умывается из железной бочки с водой. В таких баках, закопанных в землю примерно на треть, летним днем вода нагревается, а вечером остывает до самой приятной температуры. Игнат сбросил мастерку, ополоснул шею, грудь, подмышки. В свете тусклого фонаря, висевшего на столбе за забором, Лена различила крепкие мускулы и стальной пресс. Похоже, этот алкоголик всерьез занимается спортом, без штанги такие мышцы на груди не накачаешь…

А впрочем, к черту его мышцы! Она подбежала и, развернув Игната лицом к себе, как это делала проводница в поезде, четко и с расстановкой заговорила:

– Помоги мне спасти дочь. Пожалуйста, помоги отнять ее у Никитки. Он сошел с ума, и я знаю, что ты его не любишь. Помоги его победить, заклинаю! Ты ведь хочешь сам всем заправлять в этой деревне, верно? Помоги мне, не пожалеешь. Вознагражу по-царски. Любые деньги, лишь бы Ирочка осталась жива.

Игнат неожиданно кивнул.

– Ты согласен? – обрадовалась Лена. – Тебе тоже не по душе убийство девочек?

Он снова склонил голову, и чуть дольше задержал взгляд на ее разбитых коленках.

– Значит, поможешь? Соберешь всех недовольных, и вместе отобьем мою девочку? Да, да, и других девочек тоже, конечно.

Глухонемой подтвердил это очередным кивком.

– А мой муж завтра же пришлет тебе деньги, – пообещала она.

Игнат покачал головой.

– Тебе не нужны деньги? – опешила Лена. – Чего же ты хо…

Не успев закончить вопрос, она поняла, какую цену придется заплатить за освобождение дочери. Мозолистые пальцы скользнули по загорелому бедру, зажали фиолетовую ткань и потащили шорты вниз.

– Подожди! – прошептала она. – Давай потом. Заберем мою дочку, и хоть до утра…

Игнат покачал головой и второй рукой притянул Лену к себе.

– Подожди, не надо…

Она не смела отбиваться, чтобы не потерять единственного союзника, но сбивчиво повторяла на ухо Игнату одну и ту же мантру. Только когда он стянул топик, обнажив ее грудь, поняла – слова бесполезны. Слова никто не услышит. Крики тоже…

Придется терпеть. Две минуты. Максимум пять. Дольше это не продлится. А потом она все забудет, выжжет из памяти навсегда…

Сильные руки развернули ее тело. Игнат чуть нажал на талию, заставляя прогнуть спину. Лена от неожиданности вцепилась в неровный край бочки и закусила губы, глядя на свое отражение, по которому пробегала ритмичная рябь.

Надо же, только сегодня утром раздумывала, а не завести ли любовника, и вот… Вселенная, какая же ты все-таки сволочь!

* * *

До полуночи оставалось около получаса, когда потрепанная «Газель» приехала к заброшенным кошарам на дальнем поле. С ними отправились человек десять, недовольных властью рыжего самодура. Кто пришел с ружьем, кто с топором. Сам Игнат взял острые вилы с короткой рукоятью.

Лена шла, поминутно проваливаясь то ли в кротовые норы, то ли в ямы, а может и вовсе в заросшую травой колею. За спиной она чувствовала возбужденное молчание, эти люди не перешептывались, они подбадривали друг друга взглядами и жестами. Игнат решительно шагал впереди.

Загоны для овец стояли параллельными рядами. Доктор сказал, в одном из них держат пленниц, скорее всего, там и пройдет жуткий ритуал. Но как отыскать нужный? У Лены не было часов, однако она чувствовала, что время приближается к полуночи, чувствовала всем сердцем матери, у которой отняли ребенка. С каждым шагом она все ближе к дочери, но в любую секунду…

И тут она услышала вопль. Кричала маленькая девочка. Один раз. Так страшно кричат лишь один раз. Перед смертью. Только бы не Иришка,…

Она схватила Игната за руку и потащила в ту сторону, откуда донесся крик. За ними бросились остальные. В отдалении чернели три кошары, стоящие особняком. В которой из них?

Второй крик звенел дольше первого, но и он оборвался невнятным бульканьем. Лена перекрестилась и зарыдала в голос. Зато теперь не осталось сомнений: кровавый ритуал рыжий проводит в правом загоне. Вбежав в распахнутые настежь двери, она остановилась, как громом пораженная. Посреди кошары, прямо на земляном полу, ярился и пылал костер. Рядом стояла старая чугунная ванна, со сколотой кое-где эмалью. Никита сидел в ней абсолютно голый, подтянув колени к подбородку. По его густым волосам, по лицу, шее и плечам стекали струйки крови. В ногах у безумца лежали две мертвые девочки. Дочери среди них не оказалось.

Лена вздохнула с облегчением, но тут подручный долговязого подтащил к ванне третью жертву. Глаза у малышки были завязаны черной лентой, а рот зажимала широкая ладонь. Невозможно угадать, Иришка это или чужая дочь, но сердце Лены сжалось от страха за обеих.

Еще шесть или семь мужчин стояли чуть поодаль, напуганные и встревоженные. Даже в неверном свете костра, с первого взгляда было понятно, что все происходящее им не нравится, но возражать главарю никто не отважился.

Никита взял острый нож, лежащий на краю ванны. Протянул руку за третьей жертвой.

– Не-е-ет! – закричала Лена, но ее никто не услышал.