Краудсорсинг: Коллективный разум как инструмент развития бизнеса

Ждать приходится долго. Если соискатель патента – счастливец, то он сможет получить его через два с половиной года – это средний срок между подачей заявки и заключением экспертов. Сегодня в Бюро по патентным и товарным знакам США (USPTO) ждут своей очереди более миллиона заявок, которые еще даже не дошли до столов патентных экспертов. Сами эксперты, понятное дело, по уши завалены работой и получают маленькую зарплату. Сейчас в Бюро работает чуть меньше 5500 патентных экспертов, а число поданных заявок только в 2007 г. составило 467 00029.

Получается, что эксперты могут выделить в среднем 20 часов на рассмотрение даже самой «коварной» заявки-2007. Но когда эксперт принимается за рассмотрение, ему прежде всего необходимо определить «ограничительную часть патентной формулы», которая включает в себя все предыдущие патенты и любой опубликованный материал, имеющий отношение к данной заявке. Если идея нашего изобретателя связана, скажем, с музыкальной зубной щеткой (не смейтесь, это вполне реальный патент № 5044037), эксперт должен тщательно проверить базу данных бюро, состоящую из 7 млн патентов, чтобы не упустить какой-либо факт, свидетельствующий о том, что идея-то не нова.

Все кажется очевидным, когда речь идет о музыкальной зубной щетке, но работа становится значительно более трудоемкой, когда патент включает некое абстрактное усовершенствование уже существующего бита программного кода. Между тем до 2005 г. руководство USPTO не рассматривало обязательную компьютерную грамотность как необходимое условие для приема сотрудника на работу (да и сами инженеры-программисты не очень-то стремились устроиться на работу в это ведомство). Таким образом, в патентном бюро работают эксперты, образно говоря, специализирующиеся в органической химии и при этом пытающиеся оценить заявление на патент, которое спокойно могло бы завести в тупик самого Билла Гейтса.

У общественности нет возможности контролировать процесс рассмотрения заявки на патент, но и сами патентные эксперты не имеют выхода на общественность. В соответствии с правилами USPTO, «патентный эксперт не может проводить консультации по вопросам рассмотрения патента за пределами бюро». Существует опасение, что такое общение может скомпрометировать беспристрастность организации. Во многих отделах бюро даже запрещено пользоваться Интернетом как одним из источников информации в процессе рассмотрения патента.

В общем, перегруженные работой, не имеющие достаточной информации эксперты USPTO повели себя вполне предсказуемым образом и допустили множество ошибок при выдаче патентов. Это привело к образованию гордиева узла противоречий и существенно усложнило работу Каппоса и его коллег. Стараясь извлечь максимальную выгоду из сложившегося клубка противоречий, корпорации начали активно расширять количество заявок. В 2005 г. газета The New York Times писала, что компания Microsoft повысила планируемое количество патентных заявок от двух до трех тысяч в год. Вот лишь две из патентных заявок Microsoft, поданных в тот год: «Система оповещения и методы привлечения внимания к телефонному звонку» и «Добавление и удаление пробелов в документах».

Однако эффект, вызванный изобилием патентных заявок, вряд ли можно назвать комичным. «Появились компании, для которых патентные споры стали основной статьей дохода, – отмечает Каппос. – У них есть патенты, которые они никогда не собираются использовать в других целях, кроме как для вымогательства денег». Такие фирмы получили прозвище «патентные тролли», а их истории стали легендой: компания NTP подала иски против ATT, T-Mobile USA, Sprint Nextel и Verizon Wireless, обвинив операторов связи в незаконном использовании технологий, защищенных восемью патентами. Речь шла о технологиях работы с электронной почтой с применением беспроводных сетей связи. А в 2001 г. NTP подала в суд на канадскую Research in Motion (RIM), обвинив производителя смартфонов BlackBerry в нарушении как минимум пяти своих патентов. В итоге RIM и NTP подписали мировое соглашение, по условиям которого ответчики согласились выплатить денежную компенсацию в размере $612,5 млн. Было совершенно очевидно, что процесс патентования нуждается в реформах.