Краути

Двигаясь очень медленно, она села на край ложа и осторожно спустила ноги вниз. Немного посидела, глядя, какое впечатление это произвело на трескучек. Те и не пошевелились. Тогда она махнула в их сторону копьем.

— Давайте, проваливайте отсюда. Здесь вам поживиться нечем.

Они отступили на шаг назад и на этом все закончилось. Рассерженная Аурин схватила с подноса яблоко и размахнувшись, швырнула его в самую гущу зверей.

Одна из трескучек взвизгнула и подпрыгнула на месте, налетев на другую. Та не осталась в долгу, оскалив острые зубы и зашипев. Обе подскочили и встали в боевые стойки, как это принято у собак. А потом с визгом вцепились друг в друга.

Аурин наблюдала за этим, не отрываясь. Неизвестно почему, но сейчас это зрелище не вызывало в ней отвращения. Она бесстрастно отмечала, как одна трескучка вцепляется в горло другой, сжимает зубы и начинает рвать тело врага. Несколько взвизгов, предсмертный вой — и все закончено.

Остальные трескучки поднялись на ноги и отошли в сторону. Девушка не обратила на это внимания. Она не могла отвести глаз от распоротого горла умершей трескучки, из которого вытекали последние капли крови. Она медленно встала и направилась к ней. Присела на корточки, протянула руку и притронулась к трупу. Что-то во всем этом было притягательное для нее. Настолько притягательное, что Аурин наклонялась все ниже и ниже, чтобы получше рассмотреть полученные раны. Трескучки глядели на нее, мерцая глазами.

Когда Аурин выпрямилась, все было закончено. От убитой трескучки остались лишь шкура, кости и некоторые фрагменты внутренностей. Девушка машинально отметила, что облизывает пальцы и одернула руку ото рта. Впрочем, это было поздновато. Она только что осознала, что сделала.

— Я спятила, — прошептала она в ужасе, — Боги, я спятила!

Хотя, с другой стороны, был в этом и положительный момент. Она наконец нашла пищу, которая не вызывала в ней отвращения. Напротив, ничего более вкусного девушка никогда не ела. Тогда, если уж на то пошло, почему это должно вызывать в ней такой ужас? Мясо трескучки не хуже любого другого. И Аурин облизала губы. Повернулась к трескучкам и усмехнулась.

— Что, твари? — спросила она тихо, — хотели меня съесть? А вместо этого я съем вас.

Она протянула вперед руку, молниеносным движением схватила одну из трескучек за горло. Та заверещала, задергалась и попыталась задеть ее своим жалом. Но в следующее мгновение рука Аурин свернула ей шею.

— Прочь, — сказала она остальным.

И как ни странно, ее послушались. Животные разошлись так быстро и бесшумно, что девушка не успела и глазом моргнуть.

Некоторое время Аурин сидела на земле, не шевелясь и пыталась осмыслить то, что произошло только что. В последнее время с ней происходит масса странных вещей. Сперва ее ужалила трескучка и вместо того, чтобы умереть почти мгновенно, она осталась жива. Потом с ней приключился странный сон, который все сочли за смерть и привезли ее сюда на погребальное ложе. А теперь выясняется, что она не только испытывает необходимость в сыром мясе, но еще и способна одной рукой поймать животное и свернуть ему шею. Объяснить все это пока не представлялось возможным. А раз так, то эти вопросы следовало оставить на потом. Для начала нужно было подумать, что ей теперь делать и куда идти. С одной стороны, она теперь абсолютно свободна и может делать все, что захочет. Но с другой, для всех остальных людей она умерла и поэтому не стоит показываться на глаза тем, кто ее знает.

Поднявшись на ноги, Аурин подняла копье и огляделась. Для начала следует выйти к какому-нибудь жилью, поближе к людям. А уж потом обдумать свои дальнейшие действия. Решено, она так и сделает. Но сперва следовало придать своему облику поменьше заметности. С этими волосами она видна за милю.

Достав остаток полотна, Аурин повязала голову на манер платка, скрыв под ним свои волосы. Потом сняла с себя все драгоценности и спрятала их в мешок, а амулет на шее убрала под платье. Что ж, она сделала все, что могла. Конечно, она и так будет выделяться своим богато сшитым платьем и добротной обувью, но не стоит соблазнять людей еще больше кучей драгоценностей. Если уж на то пошло, для защиты у нее только это копье, а оно ненадежное. Вряд ли, оно сможет нагнать страху на здоровенных мужиков. Копье в руках слабой женщины может вызвать лишь ухмылку. Где им знать, что Аурин трудно назвать слабой женщиной? Она не хотела привлекать внимание к себе настолько, разве что, в случае крайней необходимости.