Кража с обломом

— А заказчики как до вас дозваниваются? — продолжала настаивать Мариша, делая вид, что она всерьез озабочена нелегкой участью этих бедолаг. — У вас ведь есть заказчики? — требовательно спросила она затем, всем видом показывая, что у всякого приличного художника их должна быть уйма, а если нет, то и нечего с таким человеком общаться и пора уходить.

Дядя Витя и в самом деле испугался и принялся путано уверять ее, что заказчики никак не пострадают, что он им всем сообщил о своем намерении уйти в отпуск и они не возражали.

— Все заказы я выполнил, деньги за них получил, вот и отдыхаю, — пояснил он нам.

— А какой был последний заказ перед тем, как вы ушли в отпуск? — вплотную подобралась к самому главному Мариша, но в этот знаменательный момент, который мог все объяснить или еще больше запутать, на пороге возник Володька, а в руках у него были две пол-литровые бутылки какой-то коричневатой жидкости, конкурировать с которыми Мариша не могла.

Все внимание нашего хозяина отныне было посвящено тому, как почетней устроить вновь прибывших к столу. Мы сами не заметили, как оказались снаряженными за зеленью в садик к Володьке. Дядя Витя не врал — дача у него была исключительно для отдыха. Никакая растительность у него на участке бы не выжила. Исключение составляли несколько грядок с какой-то зеленью и десяток яблонь. Впрочем, и те и другие выглядели одинаково неухоженно, хотя помирать вроде не собирались.

— С этими растениями всегда так: чем меньше с ними возишься, тем лучше они себя чувствуют, — мельком заметила Мариша и тут же переключилась на более волнующую нас тему. — Как нам его на разговор о Мишке вывести-то? Завтра, когда он протрезвеет, может быть поздно. Мишка наверняка велел ему держать язык за зубами, если это было что-то связанное с брильянтами, а если не связанное, то на фига оно нам?

— А как могут брильянты быть связаны с дядей Витей? — наивно спросила я. — Неужели ты думаешь, что это он на них…

— Да ты что! — махнула рукой Мариша, в руке у нее была зажата выдернутая редиска, и вся земля полетела мне прямо в лицо.

— Потише ты! — возмутилась я. — Почему бы нашему дяде Вите и не продать пару камешков, если Мишка оставил их ему?

— Потому что он художник, — с примерным видом срывая лук и укроп, пояснила мне Мариша, — а у художников богатая фантазия. Думаешь, если бы у него было столько денег, он бы сидел в этой дыре?

Да он бы закатил такой праздник, что вся питерская богема потом несколько лет вспоминала. Нет, денег у него не так уж и много. Я думаю, что Мишка запрятал свои брильянты в какую-нибудь из его скульптур.

— Их же у него целая уйма! — в ужасе от предстоящей работы воскликнула я. — И кто нам разрешит все их раскокать? И даже если мы обойдемся без разрешения и все их грохнем, то кто поручится, что в них что-то есть?

— Поручиться с уверенностью нельзя, конечно, — согласилась Мариша. — Но с другой стороны, работы не так уж много. Надо разбить только те скульптуры, которые стояли в мастерской непосредственно во время визита туда Мишки. Так как вахтерша говорила, что Мишка ушел первым, а Виктор следом за ним, и руки у обоих были пустые. Да и не стал бы Мишка просить у Виктора, чтобы тот сам засунул брильянты в скульптуру. Не до такой же степени Мишка идиот, чтобы поверить, будто брильянты могут быть дороже какой-то там дружбы.

— Значит, сегодня пытаем Виктора, а если он ничего нам не говорит, то завтра громим его мастерскую? — подвела итог я.

— Придется, ничего не поделаешь, — лицемерно опечалилась Мариша, Плевать она хотела на то, что погубит плоды творений мастера. Брильянты ей, видите ли, подавай.

Совсем спятила. И я решила начистоту поговорить с Виктором и даже предупредить его, что с Маришей шутки плохи, пусть лучше расскажет все, как было на самом деле, если хочет остаться при своих шедеврах. И мы вернулись к Виктору. Я — полная благородных замыслов, и Мариша — замышляющая очередную дурно пахнущую аферу.

Лука, редиски и укропа мы набрали в количестве, достаточном для того, чтобы приготовить салат на десяток таких едоков, как мы. У Виктора нашлось несколько банок тушенки, которые уже стояли на столе в открытом виде и напоминали своим содержимым новый сорт устриц — очень больших, жирных и уродливых. А Володька притащил из магазина, помимо двух бутылок, еще буханку свежего хлеба и пакет томатного сока. Впрочем, на еду налегали только мы с Диной и Маришей, так что можно считать, что стол накрывался для нас. Мужчины налегали на жидкость странного зеленовато-коричневого цвета.

— Зубровка! — торжественно представил нам ее дядя Витя.

Из вежливости мы пригубили, а потом, чтобы, по словам Мариши, влиться в струю (интересно, что она под этим подразумевала), мы выпили залпом первую рюмку. Странно, но я не умерла и вообще особого вреда для своего здоровья пока не ощутила.