Кража в особо крупных чувствах (СИ)

Либо Поварницын и в самом деле не виноват – потому что в завещании он оказался обделен, а убить отца из-за альбома офортов у него явно кишка тонка. Надо бы проверить, конечно, насколько Поварницын разбирается в предметах искусства. По образованию он какой-то бесполезный менеджер. Либо… Версия с убийством по причине ссоры с отцом и в состоянии аффекта выглядела сейчас совсем слабенькой. Тут кишка тонка еще меньше. Впрочем, и эту версию проработать все же стоит. Как и все остальные. И, главное, надо узнать про алиби.

– Нет, арестовывать я вас не буду. А вот допросить – обязан.

– Сейчас? – Поварницын выглядел испуганным. – Вы меня будете допрашивать сейчас?

Петр не торопился с ответом. Допрашивать мачеху и пасынка лучше по раздельности. И можно, скажем, вызвать Поварницына к себе завтра. Правда, за эти сутки милые родственнички могут о чем-то между собой сговориться – если им есть что скрывать, конечно. С другой стороны, что им мешало сговориться раньше? А к вдове в свете всего только что произошедшего у Петра возникли новые вопросы – в компанию к уже накопившимся. Вот с ней точно надо беседовать сейчас. По горячим следам. В этой паре главная – именно она. А Евгений себя до завтрашнего дня может так накрутить, что это им и на руку. Им…Точно.

– Одну минуту, – Петр достал телефон, набрал Арсения.

– Сеня, ты на месте? Отлично. К тебе сейчас подъедет Евгений Поварницын. Для дачи показаний. Да-да, тот самый. Добровольно явился, как законопослушный гражданин. Розыск? Ну это смотря, что он тебе скажет. Ага, до связи.

Поварницын сидел напротив бледнее бледного. Петр полез во внутренний карман пиджака, в целях информирования населения сверкнув заплечной кобурой.

– Вот вам повестка на всякий случай. Адрес указан на обратной стороне. Вас ждет лейтенант Кораблёв.

– Сейчас? – пролепетал Поварницын.

– Сейчас. Зачем же терять время, раз нас с вами свел такой счастливый случай. А я пока побеседую с Элиной Константиновной.

Прощанию родственников Пётр мешать не стал, и, пока Конищева провожала своего пасынка, пил остывший кофе.

***

– Элина Константиновна, почему вы ничего не сообщили о Евгении Поварницыне?

– А вы о нем не спрашивали.

Конищева сидела напротив Петра, с идеально ровной спиной, и всем видом демонстрировала недовольство. Петр это недовольство привычно игнорировал. Его персона редко вызывала у людей положительные эмоции.

– Я у вас спрашивал, кто бывал в гостях в вашем доме.

– Ответ тот же.

– Я верно понимаю, что Евгений Поварницын ни разу не бывал у вас дома?

– Верно понимаете.

– Тогда откуда вы его знаете?

– Сегодня я увидела Женю в первый раз.

Однако. Какой любопытный разговор у них вырисовывается. Не зря Петр сюда приехал. А, главное, Поварницына за шиворот поймал.

– Видели? Но это не ваш первый контакт?

– Нет, – резко ответила Конищева. Она встала, прошла в другую комнату, вернулась с пачкой сигарет и коробком спичек, чиркнула спичкой и закурила. Такой изящной аристократической внешности, как у нее, подошли бы тонкие коричневые сигареты. Но курила Конищева что-то, больше похожее на папиросу. Петр покосился на брошенную на стол пачку. Ого.

– Их курил Сталин.

– Вы феноменально образованы, – фыркнула Конищева, выпуская длинную струю дыма. – А еще про них писал Маяковский. Любым сигаретам дает фор «Герцеговина-Флор».

– Это вы феноменально образованы, Элина Константиновна. Итак, каковы были ваши отношения с Евгением Поварницыным?

Только не говори, что он твой любовник, не разочаровывай меня. Для такой, как ты, это просто позор.

– Я знала, что у Валентина Самуиловича есть сын от первого брака, – начала она отрывисто. – Я знала, что у них не… что у них сложные отношения, словом. Я слышала пару раз, как Валентин Самуилович разговаривал по телефону с Женей. Это был такой разговор… – она задумчиво потерла нос. Исключительно прехорошенький, если верить Арсению. – Это каждый раз был напряженный разговор.

– Ссора? – подсказал Петр.

– Наверное, – рассеянно согласилась Элина Конищева. – Я пару раз заводила разговор о том, чтобы пригласить Женю к нам, чтобы познакомиться с ним. Я хотела как-то… как-то изменить эту ситуацию, понимаете?

– Понимаю.

– Но Валентин Самуилович был против такого. И я… я не стала настаивать.

– Вы знали, как выглядит Евгений Поварницын?

– Да, Валентин Самуилович показывал мне фотографии.

– Так, – подбодрил Конищеву Петр. – Что дальше?

– Когда… Когда Валентин Самуилович… – она резко затушила сигарету. – Когда его не стало… Я позвонила Жене, чтобы ну… сообщить. Я была уверена, что он приедет на похороны. И он, и его мама. Ведь они не чужие люди Валентину Самуиловичу. Но они не приехали.

– Вы знаете причину?

– Нет, – грустно покачала головой Элина Конищева. – Просто не приехали – и все. Хотя я убеждала, как могла. Но, наверное, была не слишком… не слишком усердна. Честно говоря, мне тогда было не совсем… не совсем… до того, чтобы подбирать правильные слова.

– Понимаю. Что потом?

– А потом все, – Конищева слегка удивленно посмотрела на него и снова потянулась к пачке сигарет.

– В каком смысле все?