Кража в особо крупных чувствах (СИ)

– Так давно? И после этого вы ее не видели? Не встречались?

– Ну… Поймите меня правильно, гражданин следователь, – Конищев продемонстрировал слабую и кривую улыбку. – Эля все же мне не кровный родственник. А, с учетом того, что все свое имущество дядя оставил Эле, я не считал правильным как-то… ну… навязывать свое общество без веских причин. Не хотел, чтобы меня заподозрили в корыстных интересах! – Конищев принужденно рассмеялся.

В гостиную вошла девушка – яркая, темноволосая, с крупными губами явно искусственного происхождения. В руках у нее был поднос, на котором стояли две чашки, сахарница, молочник. В полной тишине поднос был водружен на журнальный столик. А девушка, метнув на Конищева какой-то будто даже отчаянный взгляд, вышла из гостиной.

– Кофе? – Конищев встал, взял чашку с блюдцем и протянул Петру. – Может быть, вы все же присядете?

– Спасибо, в кабинете насиделся, – чашку Петр взял. Но пить в этом доме он ничего не собирался. Зато эту чашку с кофе можно использовать для создания эффекта неожиданности. Если вдруг появится такая необходимость. – Скажите, а вы после похорон вашего дяди вообще никак не пересекались с Элиной Константиновной? Не звонили ей, например? Или она вам?

– Да, мы пару раз говорили по телефону, – медленно, словно вспоминая, проговорил Конищев.

– Когда в последний раз?

– Ну, позвольте… позвольте… Наверное, месяц назад. Или что-то около этого.

Врет. И ведь как убедительно врет, гад. И не спрашивает, откуда такой интерес к Элине у органов следствия. Потому что знает. Петр окинул коротким взглядом гостиную. Какова вероятность, что Эля где-то здесь, в доме? Какова вероятность, что они найдут тут какие-то следы пребывания Эли? Или что-то, указывающее на то, где Элю искать? Его чуйка упорно молчала на этот счет, и Петра это настораживало. Он никак не мог понять, Эля где-то рядом – или нет?

– По данным биллинга компании сотовой связи для номера Элины Константиновны, она звонила вам три дня назад.

– Не помню, – в голосе Конищева прорвалось раздражение. – Может, и звонила, но я не взял трубку.

– Разговор длился восемь минут.

Конищев передернул плечами.

– А позвольте спросить, в чем, собственно, дело, и к чему эти вопросы?

– Где Элина Конищева? – Петр резким движением поставил чашку обратно на столик, так, что часть кофе расплескалась. Повел плечами, проверяя кобуру. – Где она?

– Откуда мне знать, интересно, где находится совершенно посторонняя мне женщина?

– О чем вы говорили?

– Это… это личное. Это касается только меня и Эли. Я не хочу об этом говорить.

– Ответ «не хочу» меня не устраивает.

– Другого ответа у меня нет.

– И где Элина Константиновна, вы не знаете?

– Не имею ни малейшего понятия.

Петр видел, как в глазах Конищева мелькнул страх. В гостиную снова заглянула девушка – и профессорский племянник сердито махнул ей рукой, прогоняя.

– Это ваша жена?

– Этот вопрос тоже имеет отношение к вашему расследованию? – процедил Конищев.

– Вы будете отвечать?

– Нет. Я не обязан отвечать на вопросы о своей личной жизни.

Нервничает. Совершенно отчетливо нервничает. Неужели Эля и в самом деле здесь, в этом доме? Да где, черт возьми, Кораблев?!

– Скажите, а нет ли, чисто случайно, Элины Константиновны у вас в гостях?

Конищев фыркнул. Его лицо выражало явное упрямство.

– Если бы Эля была у меня в гостях – она бы вышла.

– А если она в гостях не вполне добровольно?

– Вы на что намекаете?! – взвился Конищев. Снова замахал руками на заглянувшую девушку. – Здесь никого нет, кроме меня и моей... моей подруги!

– Я бы предпочел убедиться в этом лично.

Конищев прищурился.

– А у вас есть ордер на обыск?

Ты посмотри, какой грамотный и подкованный!

– Есть.

– Я могу на него взглянуть?

– Можете. Его привезут буквально с минуты на минуту.

– Вот когда привезут – тогда и… – Конищев сделал резкий жест в сторону выхода – очень однозначно трактуемый.

Ах вот как? Таки «Пошел вон!». Игра пошла совсем в открытую.

– Хорошо. Я уйду. Но скоро вернусь.

Конищев поперся его провожать до ворот.

– До встречи, Виктор Эммануилович. Советую хорошенько подумать и вспомнить. Это поможет вам рассчитывать на снисхождение.

Конищев ничего ему не ответил.

А Петр с раздражением уставился на запертые ворота. А если Эля в самом деле там? А если ей что-то угрожает? Но… Нет, Конищев не вел бы себя так, если бы Эля была заперта где-то в доме. Он не может не понимать, что тогда ее найдут при обыске. Или… или ее тело.

Но перепрятать он же уже не сможет. Да где этот чертов Кораблев?! Петр запрокинул голову, прикидывая высоту забора.

Нет. Нельзя. Чуть-чуть подождать. И не фантазировать. Петр с шумным выдохом развернулся от забора, полез в карман за телефоном, чтобы набрать Кораблева. И замер.

Среди пожухлой травы валялся окурок. Петр наклонился, подобрал его. Вокруг фильтра четко читались буквы.

«Герцеговина-Флор».