Креативный мозг. Как рождаются идеи, меняющие мир

Почти наверняка то же самое можно предположить относительно генетических основ креативности, возможно, даже с большим основанием. Это еще больше ставит под сомнение монолитное свойство «креативности» и ведет к понятию «множественной креативности». Неопределенные отношения между обычно используемыми тестами и опросниками «на креативность» (для определения дивергентного мышления и прочего) и креативностью в реальной жизни делают в равной степени неопределенным эвристическое значение исследований корреляции таких тестов с различными и специфическими типами экспрессии генов. Такие исследования могут принести больше путаницы, чем ясности. Это «лобовая атака» в попытке найти прямую взаимосвязь очень специфических генетических факторов, таких как снипы (SNPs), и произвольно выбранных когнитивных тестов (в том числе рабочих лошадок «исследований креативности», тестов на дивергентное мышление). Вместо этого, или в дополнение к этому, более продуктивным может стать более организованный, иерархический многоступенчатый подход. В этом случае первым шагом будет поиск генетического контроля над потенциально значимыми общими познавательными и биологическими свойствами, о которых мы говорили ранее. Вполне разумно ожидать, что некоторые свойства непрямого участия одной или более мозговых «движущих частей» креативности могут быть связаны со специфическими, установленными или поддающимися идентификации группами белков, генов и их экспрессии. Тогда можно обоснованно задать вопрос об идентичности этих белков, генов и прочих. Более плодотворным подходом был бы поиск не специфических генов-кандидатов, а более сложных ансамблей генов в геноме, и можно было бы ожидать, что различие таких ансамблей, вероятно, определяет сходные когнитивные свойства. (Не забывайте, что к креативности ведет много дорог.)

Определив подобные гены-кандидаты (или, вероятнее, ансамбли генов), на второй ступени мы могли бы затем изучить их непосредственную роль в интересующих когнитивных свойствах, например в творчестве, экспрессии этих генов у людей различных творческих типов и уровней креативности. Дополнительное преимущество такого подхода заключается в том, что многие виды млекопитающих (а возможно, не только млекопитающих) могут быть использованы в качестве моделей для идентификации генов-кандидатов, поскольку у этих видов, вероятно, сохраняются и их обширные биологические свойства, и генетический контроль. Однажды определенные, индивидуальные различия в экспрессии этих генетических факторов можно сравнивать у индивидуумов с различной степенью креативности в реальной жизни с результатами выполнения широкого диапазона когнитивных тестов, «улавливающих» креативность у человека и даже, при соответствующей организации, у других видов.

И в заключение рассмотрим аналогию с огородом. Вероятно, совершенно бесполезно пытаться «вырастить» овощное рагу одним махом. Общепризнано, что гораздо продуктивнее совершенствовать способы выращивания морковки, лука, картошки и всего остального, что мы кладем в рагу. Те из нас, кто предпочитает более вдохновенный подход, согласятся, что улучшение рецепта коктейля начинается с определения его ингредиентов. Подобным образом изучение генетического контроля над более фундаментальными и лучше идентифицированными ингредиентами креативности может быть более плодотворным подходом, чем прямой поиск генетического контроля над самой креативностью – по крайней мере, в будущем.

XI. Эпилог: Что дальше?

Обобщение и взгляд в будущее

Изменит ли эта книга представление читателя о природе человеческой креативности, и если да, то как? «Творчество» или «креативность» – слова возвышенные, значение которых может показаться обманчиво самоочевидным. И все же мы уже узнали, что, вопреки практичной интуиции, это понятие не соответствует одному, четко очерченному явлению или свойству. Как мы доказали в предыдущих главах, творчество представляет собой производное явление, продукт многих когнитивных свойств, основанных на совместной работе многих систем мозга. Креативность может принимать разные формы, и к ней существует много дорог. Это результат сложных взаимодействий нейробиологии и культуры, который не может быть связан с какой-то одной структурой мозга и простым генетическим контролем. Именно поэтому обсуждение различных компонентов творческого процесса привело нас на обзорную прогулку вокруг человеческого мозга. Творческий процесс по определению связан с новизной, поэтому в него вовлечены лобные доли и правое полушарие. Этому процессу благоприятствует хороший уровень ранее накопленных знаний и концепций, что приводит нас к левому полушарию. Творческий процесс должен направляться острым ощущением значимости, основанным на функции лобных долей и сигнальной системе дофамина.