Креативный мозг. Как рождаются идеи, меняющие мир

Иногда предпринимаются попытки изучать зону ближайшего развития у приматов, но не очень часто³². И несмотря на все мои усилия, я не смог найти никаких данных в научной литературе относительно распространения этой концепции в сравнительную нейробиологию индивидуальных различий у разных видов. Но если она в равной степени применима к познанию у человека и животных, то почему не сделать то, что нейробиологи проделывали десятилетиями: использовать животных в качестве моделей мозговых механизмов человеческой креативности и емкости для инноваций, а также индивидуальных различий этих механизмов? Исследования нейробиологии креативности набирают обороты в ряде лабораторий ведущих университетов по всему миру, но ни один из таких проектов не затрагивает проблемы определения или, еще важнее, измерения этой неуловимой идеи. Все эти проблемы можно легче преодолеть в исследованиях с использованием животных, где у разных представителей одного и того же вида сравнивают размеры их «зон ближайшего развития», определенных как относительная легкость в овладении новыми когнитивными навыками путем взаимодействия с инструкторами-людьми или животными. Когда мы определим отдельных представителей того же вида с относительно большими и относительно малыми «зонами ближайшего развития», мы сможем сравнить их мозг с такой степенью точности, которой нелегко достичь в исследованиях с участием людей. И поскольку лежащая в основе нейробиология, вероятно, по сути та же самая, из этих исследований мы сможем получить по крайней мере полезное эвристическое понимание природы человеческой емкости для инноваций и даже креативности.

Действительно, существуют доказательства того, что у животных одного вида существуют индивидуальные различия в величине зоны ближайшего развития: белуха Малия демонстрировала более «творческий» подход, чем белуха Хоу. Бонобо Канзи был более восприимчив к новизне, чем бонобо Матата. Одни амадины учатся быстрее других, а попугай Алекс, по-видимому, далеко обогнал других жако в обучении «человеческим» навыкам. У всех этих животных очевидна огромная разница их индивидуальных «зон ближайшего развития». Но каковы различия головного мозга этих животных, обладающих большими или малыми «зонами ближайшего развития»? Идентификация и характеристика этих морфологических, биохимических и генетических различий у других видов поможет понять наши собственные различия. Направляя усилия на изучение нейробиологии, лежащей в основе индивидуальных различий среди представителей разнообразных видов животных, мы можем достичь понимания природы подобных различий у человека.

Подведем итог нашему обсуждению. Все более общепризнанным становится понимание того, что люди не являются единственным видом, у представителей которого наблюдается широкий диапазон индивидуальных различий в когнитивных способностях. Я, «рядовой» владелец собак, всегда это знал. Например, возьмем «личность». Само заявление о «личности», не говоря уже об индивидуальных различиях в чертах личностей, у любых видов животных, кроме нашего собственного, не встречало ничего, кроме насмешки, всего несколько десятилетий назад. Однако эта концепция получает поддержку у серьезных ученых. В журнале «Science», одном из самых авторитетных журналов в мире, Элизабет Пенниси опубликовала обзор, в котором описала стабильные индивидуальные различия среди птиц, ящериц и пауков, которые затрагивали такие качества, как общительность, склонность к одиночеству, агрессивность и предрасположенность к исследовательскому поведению³³. Если все эти черты варьируют у представителей различных видов, почему не может быть разной емкость для инноваций, способность учиться, как самостоятельно, так и с инструктором? Если отойти от внушенной теологами, но наивной с точки зрения биологии мысли о том, что человек не принадлежит к царству животных, то мы сможем изучить нейробиологию индивидуальных различий у человека, используя его дальних и ближних родственников из животного мира.

Почему размер «зоны ближайшего развития» является хорошим косвенным показателем емкости для инноваций и креативности? Потому, что он моделирует фундаментальную природу инновации, описанную ранее в этой книге, так, как не могут сделать обычные методы измерения креативности. Акт инновации, акт творчества является, по существу, двойственным. Подвиг всегда индивидуален, но не бывает подвигов в изоляции. Это заложено в культуре: совершающий подвиг «стоит на плечах гигантов». Для креативной обезьяны этим гигантом будет его компаньон-человек, и контакт с человеческой культурой может не только изменить поведение животного, но и воздействовать на его самоощущение так глубоко, что мы пока не сможем этого осознать. Это едко подметил орангутанг Чантек, который называл себя «личность орангутанг»³⁴.

IX. Творческий ум

Какие бывают подвиги