Кредит доверчивости

— Это вовсе не грабительские формулы, как пытается представить должник Виктор Иванович Малышев. Это элементарная математика, основанная на положениях Кредитного договора и Гражданском кодексе. Ваша честь, я не смею напоминать высокому суду все статьи, применимые к подобному спору, так как они тщательно изложены в самом исковом заявлении. А формула расчета задолженности обоснована в приложении к иску. И вот еще, пожалуйста, приобщите к делу новые расчеты. — Хлыщ протянул стандартный лист, испещренный уравнениями и математическими расчетами.

Протянул так, как будто не шкуру последнюю с Малышева сдирал, а меню подавал в «Пушкине».

Виктор бывал там с Ликой в лучшие времена. Не часто, но пару раз точно. Они от души смеялись над их обращением: «Сударь, сударыня». Забавно это звучало. И даже непомерно большой счет не омрачил их безудержного веселья.

Он бы сейчас отдал даже квартиру, да что квартиру — полжизни, чтоб вернуть Лику.

Можно и в Барабинске у Светы жить, в конце концов.

Мысли о Лике вновь унесли его прочь из зала суда.

А нужно было сосредоточиться, внимательно слушать, ловить этого смазливого банкира на его же словах. Бить по всем фронтам его же аргументами.

Малышев вскочил.

— Мне объясните! Откуда? Почему такие проценты?

— Что же тут неясного? — скривился банковский инквизитор. — Под какую ставку вы брали заем? Помните? Ну же! — Он продолжал противно ухмыляться.

— Помню! Не нукайте на меня, я не мул, а человек. Заемщик. Клиент! И в соответствии с законом о защите прав потребителей вы должны меня уважать! — на едином выдохе отбрил нагловатого юриста Виктор. — А процент был заявлен — двадцать. Высокий, но мне он был по силам. Даже когда Лика… моя Лика… ушла совсем. Я все мог оплатить. Все!

— Ну так в чем же проблема?..

— Я правильно вас понимаю, истец, что к моменту рассмотрения вашего иска в суде ответчик Малышев выплатил сумму в общей сложности… — кажется, эта Фемида в черной мантии подбирала нужные слова.

Виктор весь напрягся и пытался уловить, к чему клонит судья Кузнецова. Ведь ясно же даже слепоглухонемому, что с банком у нее все схвачено. Наверняка после расправы над ним купит себе новую тачку или серьги с бриллиантами и забудет Виктора Малышева, как сотни других, невинно загубленных ее равнодушием людей.

А Елена Владимировна продолжала:

— Итого, на основании изложенного на листе дела 102, сумма выплачиваемых средств складывается из стоимости квартиры на момент покупки, указанной в договоре купли-продажи, лист дела 34–46, плюс все проценты, согласно договору кредитования, лист дела 19–31, и срок действия кредитного договора подходит к концу. Но, согласно вашему расчету, представленному в ходе судебного заседания, на сегодняшний день ответчик Малышев должен вам еще примерно половину первоначальной стоимости квартиры. Так, истец? — Она впилась взглядом в Троицкого.

А Малышев теперь неотрывно смотрел на судью.

Чего же она хочет? Окончательно его раздавить? Унизить с какой-то особой жестокостью? Показать, что он настолько несостоятелен, что ни купить квартиру не может, ни платить по счетам и договору, ни с банком договориться — и вообще, никчемный он человечишка…

Тем временем юрист банка по-своему все истолковал и бодро отчеканил:

— Абсолютно верно, ваша честь! Вы считаете не хуже нашего кредитного отдела. — Троицкий изобразил подобострастную улыбку.

— У суда нет больше к вам вопросов, Андрей Иванович. Прошу теперь вас, Виктор Иванович, изложить ваше отношение к заявленному иску и озвучить требования по встречному иску, — отчеканила судья.

Виктор собрал все силы и раскрыл наконец свою папку.

У него расчетов было не меньше, чем у банкиров, но все выполнены от руки — аккуратные столбики цифр, подчеркнутые промежуточные итоги и окончательная под двумя красными чертами сумма выплат.

Все верно.

Выходило, что он давно бы рассчитался за квартиру, если бы не эти проклятые просрочки. А они принесли за собой не только кипу писем с требованиями погасить кредит, но и ежедневные, похоже, даже ежечасные начисления.

Проценты, проценты на проценты и проценты на проценты от процентов.

— Мое требование понятно и справедливо… — начал Виктор.

— Ну, не факт! — не выдержал Андрей Троицкий и тут же прикрыл широкой холеной ладонью рот.

Судья не отреагировала, тем самым окончательно убедив Малышева в сговоре между этими палачами. Пожалуй, только долговязый секретарь, уткнувшийся в компьютер и клацающий по клавиатуре после каждого произнесенного слова, не ополчился против него.

— Факт, — отрезал Виктор. — И вы, как руководящий работник банка, не можете об этом не знать. Вы давно и активно практикуете все эти ваши формулы и механизмы, — он метнул пронзительный взгляд в сторону заволновавшейся мантии. — Это вообще называется кабальная сделка. Вы меня облапошили. Обещали «доступный кредит, разумные проценты, гибкие схемы выплаты»!

Виктор помахал в воздухе цветным проспектом, который раньше был сложен втрое, как рекламная брошюрка. Елена увидела хорошо узнаваемый логотип банка «Астра-Финанс».

Малышев продолжал, размахивая глянцевой рекламкой: