Кредит на милосердие

Этого паренька звали Тахир. Невысокий, худенький, он выглядел определенно младше своих тридцати с хвостиком. Эдакий вечный черенок, неожиданно отпустивший тонкие густые усы. К загорелому лицу, казалось, еще при рождении приклеилась довольная неунывающая улыбка, которой лихо вторили раскосые глаза, задорные и лукавые. И только в самой их глубине можно было прочитать, что повидал паренек немало…

– Здорово, дружище! – вынырнув откуда-то из-за ближайшей повозки, Тахир ускорил шаг, нагоняя мерно вышагивающего по обочине черенка. – Как настроение?

– Ты еще кто? – Митяй уже видел улыбчивого беза в казармах, но познакомиться не успели. Он раздраженно покосился в крохотную видеокамеру, шнурком подключенную к «балалайке» Тахира. – Снимаешь, что ли?

– Ага, снимаю, – направив объектив на растянувшуюся вперед колонну, кивнул тот. – Хроники победоносной войны. Тахир я, из «оранжевого» подразделения. Меня Вэйань лично к тебе приставил. Я ему: а чего за ним присматривать, не маленький же? А он мне: ты меньше вопросов задавай, упырь, да больше делай. Ну, то есть он этого не сказал, он же у нас по-русски-то вообще ни бельмеса… Но глазом своим посмотрел так, что я сразу всё понял…

– Ясно. – Дождь капал прямо за шиворот, не спасали даже высокий воротник и форменная кепка, уже начинавшая промокать.

Да еще руку порезанную саднило так, что просто жуть, будто муравьев под повязку напустили. Надо будет на привале медику походному показать, а то как бы заражения не было…

– Ну, Митяй, давай, – подбодрил его Тахир, обгоняя на полшага и направляя камеру в лицо. – Пара слов для потомков. Чего ты пошел в это увлекательное путешествие?

– Путевку выиграл, – огрызнулся черенок. Факт, что к нему приставили соглядатая, напрягал, злил и рисовал перспективы в не самом радужном свете. – Можно я молча пойду?

– Неее… – протянул Тахир, и не думая обижаться. – Нельзя. На походе душевная беседа – друг и отец солдата, неужто не знал? Давай, старик, колись, чего в поход вызвался?

Болтать с прилипчивым безом не было никакого желания, но и скрыться Митяй не мог, а потому только стиснул челюсти. Когда настанет его вахта ехать на тонкой броне вездехода, давая отдых натруженным ногам, он обязательно постарается занять машину, на которой не будет Тахира.

– Давай, дружище, – подначивал его тот. Шагал боком, рискуя оступиться с дорожной насыпи и съехать по влажной земле в кусты. Камеру держал перед собой, всё так же направив на Митяя. – Представляешь, как потом будет круто?! Вернемся, я фильм смонтирую! В сеть выложим, как дневники. Ну, скажи что-нибудь, потом же сам ржать будешь…

Где-то всё дальше за спиной оставалась Тайга, в переулках которой затерялась зеленоглазая. Интересно, когда он вернется, девчонка еще будет жить в городе? А вдруг она кого-то найдет? Или вообще… Нет, проституткой она точно не станет, не та порода… А вот если кого-то по нраву найдет.

Митяй нахмурился, раздраженно смахивая со лба дождевые капли. Ухватился левой рукой за край повозки, чтобы не сбавлять темпа. На борту, спиной к нему, сидели двое мужиков в тулупах, о чем-то негромко спорящие.

Какого рожна он вообще подписался на этот поход? Вспомнил Алешку, который таскал ему в карцер еду? Глаза его сестренки? Так ты, Димочка, и без того им немало сделал, за что и поплатился… А вдруг, – укололо в боку, – Напильник, епта, еще живой? Тогда у него появится шанс, единственный надо заметить, вернуть долг…

– Митька… да ты никак девку в городе оставил? – У Митяя аж челюсть отвисла.

Тахир, еще раз доказавший, что только выглядит молодо, но кое в чем разбирается с умудренностью старика, довольно оскалился. Камеру, гад, при этом не убрал.

– Ну так тем более скажи что-нибудь! Увидит в сети, ух как порадуется. А если не увидит, то после возвращения сам покажешь. И поймет избранница твоя, что нет на свете любви сильнее твоей…

– Уйди, дурак… – побормотал Митяй, даже не задумываясь, что за такое можно и в зубы отхватить. – Никого я не оставил.

Он чувствовал себя голым, неведомо как оказавшимся на театральной сцене. Казалось, даже сидящие на телеге мужики притихли, рассматривая паренька с явным интересом.

– Ой, да ладно! – Тахир или не расслышал, или предпочел не обижаться. – Ну нет так нет… И всё равно не понимаю, чего поперся-то, если не перед метелкой хвост распушить? Или у тебя там родня в лесах сгинула?..

Он хохотнул, но уже через мгновение улыбка угасла. Увидел, как дрогнуло лицо парнишки, и тут же опустил камеру.

– Чо, правда, что ли? – говорил тихонечко, едва перекрывая шелест дождя по целлофановым тентам повозок. – Это ж как так? Ты ж в Тайге всего пару дней…

– А вот так, – огрызнулся Митяй, отворачиваясь и глядя в непролазный лес вдоль дороги. Теперь он был рад дождю, скрывавшему неестественный влажный блеск в уголках глаз. – Из Кропоткина я. Слышал про такой? Вот и всё…

И ускорил шаг, чуть не оттолкнув беза с видеокамерой в кусты. Тот не обиделся и на этот раз. Догнал, крепко взял за плечо, заставив остановиться и развернуться. Мимо неспешно громыхали повозки, шагом проходили кони, с рокотом тащились вездеходы.