Кредит на смерть

Около часа Февраль наблюдал за подъездом дома, где предположительно проживал заказчик. Ему казались подозрительными все, даже дети, играющие на крышке канализационного люка у ступеней перед входом, и старухи на лавочке, которые бурно обсуждали предстоящие губернаторские выборы.

– Я хочу в туалет, – жалобно попросила Мария, пересилив свой страх перед уголовником.

– Терпи, – рыкнул он на нее и еще раз посмотрел на клочок бумаги с адресом. – Короче, квартира на втором этаже, номер шестьдесят пять. Позвонишь или постучишь. Пусть тебе откроют. Постарайся узнать, кто внутри.

– Как? – Она скривила плаксивую гримасу.

– Скажешь, что в сортир хочешь, – осклабился Февраль и подумал, что бабы для дела никуда не годятся.

Ничего они не соображают.

– Так они меня и пустили, – заныла Мария, перехватила зверский взгляд бандита и поспешно начала приводить аргументы в свою пользу: – Если мне бы вот так сказали, то я ни за что дверь не открыла бы. Все это ерунда. Даже если я буду умирать там под дверью, меня никто не пустит. Ты сам, что ли, не видишь, какие сейчас люди?

– А ты сделай так, чтобы открыли, – процедил сквозь зубы Февраль.

Женское нытье моментально вызывало в нем бешенство. Если раньше он хотел оставить пленницу в живых, то в этот момент изменил свое решение. Тупая телка!

– Ну и как я это сделаю? – Мария всхлипнула, размазывая по щекам тушь и грим.

– Так, без слез! Быстро рожу утерла и взяла себя в руки, – заявил Февраль, угрожающе демонстрируя пистолет. – Пойдешь и скажешь, что из собеса. Мол, собираешь по сто рублей на ремонт лифта.

– Тут нет лифта, дом-то пятиэтажный, – робко возразила она.

– Хорошо, на что-нибудь другое, – сдерживая злобу, прошипел Февраль, изо всех сил напрягая воображение.

Он хотел сам что-то предложить, показать смекалку, утереть бабе нос, но все блестящие мысли, как назло, куда-то исчезли. Это еще больше раздражало его.

После нескольких минут мучительного мозгового штурма Февраль все-таки выдал идею, показавшуюся ему свежей:

– Скажешь, что бабушка в соседнем подъезде умерла, и ты на похороны собираешь, а потом, когда откроют, попросишься в туалет.

– Не откроют, – с тоской в глазах покачала головой Мария. – Кому охота давать деньги для какой-то старухи? Пошлют подальше. А если знают соседей, то начнут расспрашивать, кто умер и когда. Что мне им ответить? Они сразу поймут.

– Маша, ты меня очень сильно раздражаешь, – выделяя каждое слово, произнес Февраль и ткнул дулом пистолета ей в бок.

От ярости, душившей его, было трудно говорить. Хотелось просто размазать эту дуру. Он сдерживался из последних сил.

– Так я же вправду хочу помочь. – Словно прочитав его мысли, Мария в ужасе отпрянула к дверце.

– Слушай меня, шалава, очень внимательно, – медленно продолжал Февраль, буравя ее взглядом, полным ненависти. – Мы сейчас вместе заходим в подъезд. Ты поднимаешься, стучишь, просишь открыть, попадаешь внутрь. Мне плевать, как именно! Узнаешь, что мне нужно, и спускаешься. Если офоршмачишься, можешь заказывать гроб.

Дальнейшие разъяснения не потребовались. Первая часть плана прошла как по писаному. Мария на подгибающихся ногах поднялась на второй этаж, судорожно придумывая, что сказать хозяину квартиры. Февраль остался в подъезде ждать результата.

Он стоял, прислушивался к шагам бабы и прикидывал, как будет от нее избавляться. Можно придушить телку прямо в подъезде. Хотя, если учитывать его увечья, идея не выдерживала критики. Голыми руками Февраль сейчас мог не справиться даже с бабой. Значит, пистолет или нож. Он никогда не оставлял свидетелей. Только благодаря этому железному правилу ему удалось много раз избежать вышки. Не оставит и на этот раз.

Февраль затаил дыхание. Шаги замерли. Мария остановилась и затихла.

«Чего она медлит?» – подумалось ему.

Наконец женщина собралась и несколько раз стукнула в дверь, но ответа не было. Февраль услышал ее спускающиеся шаги и пошел навстречу.

– Никого нет, – прошептала Мария, увидев его на ступенях.

– Да я уже въехал, – фыркнул он, ковыляя по лестнице вверх. – Пошли теперь вместе попробуем.

Идти ему было тяжело. Даже бросило в пот. С трещиной в кости и сломанными пальцами особо не разгонишься. Неожиданно женщина пришла ему на помощь. Она обхватила его за талию и стала поддерживать. Февраля это слегка удивило. Он ведь ей не приказывал.

Они дошли до обшарпанной двери. Сомнения в том, что за ней находится хата заказчика, усиливались с каждой минутой. Из тайника за ремнем Февраль извлек две отмычки. Последовала пара привычных движений. Со стороны могло показаться, что он открыл дверь, воспользовавшись ключом.

– Здорово, – прошептала Мария, когда они оказались в темной прихожей.

Февраль захлопнул дверь и бросил ей:

– Не старайся мне понравиться. Я бабам не верю. Из-за вас все зло.

– Я и не стараюсь, – неуклюже попыталась оправдаться она. – Просто никогда раньше не видела, как вот так запросто открывают замки.

– Посидела бы с мое, тоже смогла бы. – Февраль тяжело вздохнул, с отвращением осматривая жилище, в котором оказался.

Внутри воняло, как в свинарнике. Обстановка оказалась настолько убогой, что глазу не за что было зацепиться. Даже линолеум на полу ободран.

– Короче, ясно, – протянул он с пониманием. – Чушатник.

– Что ясно? – не поняла она.

– Надо оглядеть хату, – медленно ответил Февраль и вздохнул.

В такой дыре не было смысла искать что-либо. Бандит просто хотел ненадолго отвлечь женщину.

– А что искать? – поинтересовалась Мария с непритворным удивлением.

– Что-нибудь. Я не знаю, что именно, – рявкнул на нее Февраль, вновь теряя терпение.

Она послушно пошла к шкафу, заглянула внутрь, стала выдвигать полки и перебирать какие-то тряпки. Он в это время тихо снял с дивана подушку, достал пистолет и стал приближаться к ней сзади.

Надо было придерживаться правил. Февраль решил, что, когда Мария выпрямится, он приложит подушку к ее телу и выстрелит. От мысли об этом старый зэк впервые почувствовал отвращение. Раньше он ничего такого не испытывал. Надо убить – он так и делал без лишних размышлений.

«Что происходит? – спросил себя Февраль мысленно. – Неужели сдаешь? Размяк, да?! Будь мужиком. Какого хрена? Может, она просто слишком молода? Нет, ничего подобного. Скорее я сам стал слишком старым для всех этих дел».

Потом его внимание отвлекло нечто иное. Мария так старательно наклонялась, что мысли об убийстве как-то сразу вылетели из головы бандита. Наблюдая за ее задом, обтянутым платьем, Февраль подумал, что, может быть, сначала им стоит еще раз покувыркаться, а уж потом он решит, что делать дальше. Куда торопиться? Да, попозже, но обязательно! Дал себе зарок – выполняй. Выдохнув, Февраль спрятал пистолет и отбросил подушку.

Мария выпрямилась и разочарованно произнесла:

– Тут только всякая рвань. К ней даже противно прикасаться.

– Ладно, поехали отсюда, – буркнул Февраль и заковылял к выходу.

Спуститься вниз по лестнице она тоже помогла. Он обнимал жену Толстого, вдыхал запах ее волос и думал о том, что делать дальше. Все казалось ему неправильным. С чего он вдруг стал таким сентиментальным? На зоне за такое мигом порвали бы. Не смог завалить бабу! Ведь она, как пить дать, сдаст его при первой возможности.

С другой стороны, если так и случится, то что это, собственно, меняет? На воле он чувствовал себя совершенно чужим. Оказавшись на улице после отсидки, Февраль даже не знал, как открывать дверцу маршрутки. Какая-то тетка ему помогла.

Все изменилось не в лучшую для него сторону. Больше не было домов, где дверь закрывали на вертушку. Отовсюду таращились объективы видеокамер. В квартирах стальные двери, на подъездах домофоны. На каждом шагу чертовы компьютеры да банкоматы, у которых даже кнопок нет, а тыкать нужно прямо в экран.

В тюрьме ему было бы намного спокойнее. Там он уважаемый человек, а на воле, где власть захватили барыги, – никто.

Уже в машине Февраль неловко нажал поврежденной ногой на педаль газа и поморщился от боли.

– Может, я сяду за руль?.. – предложила Мария.

Черт бы побрал ее заботливость! У него просто нервы сдавали от этого. Февраль грубо послал телку, выжал сцепление, переключился на первую передачу и выехал со двора.

За поворотом шла двухполосная дорога с односторонним движением. Метров через двести «Хонда» уперлась в затор. Опять какая-то авария. Непонятно, как в таком дерьме водить машину! Куда ни ткнись днем – везде стоят. Тут еще и двигатель заглох в довершение всего. Жизнь имела его, как щенка, буквально на каждом шагу.

– Приехали, твою мать!.. – Февраль с досадой несколько раз ударил по рулю кулаком, вымещая на нем злобу.

Он вышел бы и попинал машину, но такое поведение сразу привлекло бы всеобщее внимание. Пришлось ограничиться салоном. Февраль с размаху врезал по приборной доске, сорвал иконку, болтавшуюся перед глазами, еще раз ударил по рулю и только после этого немного успокоился. Дела складывались хуже некуда.

Мария молчала. Не было слышно даже ее дыхания. Видать, секла ситуацию.

– Что, жить хочешь? – зло поинтересовался он, глядя невидящим взглядом вперед, в даль.

– Да, хочу. – Она сглотнула. – Я сделаю все, что ты хочешь.

– Тогда выходи и иди, – сказал Февраль, неожиданно приняв решение, и стиснул здоровой рукой руль, чтобы не схватиться за оружие.

Он не мог сам понять, чего хочет, и это пугало его больше всего. Наверное, через несколько секунд Февраль уже пожалеет о своем решении, но сейчас вот так. Пусть живет. Может, случившееся ее чему-нибудь научит. Например, тому, что не стоит связываться из-за бабок с всякими барыгами, которые балансируют на тонкой грани между законным бизнесом и откровенной уголовщиной.

– Я могу идти? – переспросила она с недоверием.

Надежда на счастливый исход оставила ее еще в парке. Мария просто не могла поверить в услышанное и боялась выдать желаемое за действительное. Вдруг ей показалось и на самом деле он сказал нечто иное?..

– Вали отсюда, сука! – взревел Февраль, брызгая слюной.

Лимит доброты у него быстро иссякал, а глаза мгновенно налились кровью. Еще раз повторять не пришлось. Глянув на него, Мария выскочила из машины как ошпаренная. Сзади ему посигналили, чтобы проезжал, и раздражение уголовника перекинулось на водителя, нажавшего на клаксон.

– Иди в жопу, – злобно прокричал Февраль его отражению в зеркале заднего вида.

Затем он снова с тоской посмотрел на Марию. Бандит видел, как женщина быстро удалялась по тротуару. Она даже ни разу не обернулась. Февраль с расстройством подумал, что еще сможет ее достать. Надо было только вырулить на тротуар, надавить газ до отказу и сбить эту телку на полной скорости.

– Да хрен с ней! – выкрикнул он в пустоту и снова ударил по рулю.

Ему надо возвращаться в тюрьму. Перед этим он расквитается с заказчиком. Оставалась самая малость. Надо сообразить, как это сделать.

И тут его пронзила страшная мысль. Вдруг Мария накатает заявление в милицию, что он ее изнасиловал? Тогда Февраль пойдет в зону по позорной статье. Там мигом забудут о его прежних заслугах. Молодежь сейчас на зону приходила вообще без башки. Им бы только кого-нибудь опустить.

Февраль покрылся холодным потом и дико глянул вперед. Мария уже была далеко. Она почти бежала, подгоняемая ужасом.

– Твою в бога душу мать! – закричал он, судорожно переключая скорость и крутя руль.

Ей нельзя было позволять уйти. Ведь чувствовал же он, что совершает ошибку!

Двигатель «Хонды» взревел. Колеса подпрыгнули на бордюре. Кривясь от боли в изувеченных конечностях, Февраль кое-как вырулил на тротуар и помчался по нему с нарастающей скоростью. Мария увидела его маневр и бросилась прямо через улицу в поток транспорта. Завизжали тормоза, засигналили машины. Женщина скрылась из виду за притормозившей «Газелью». Засмотревшись на нее, Февраль сам едва не въехал в автобус.

– Ты что, совсем охренел?! – закричал на него водитель, высунувшись из окошка.

Пассажиры автобуса, повалившиеся от резкого торможения, разделяли его чувства. Февраль схватился было за пистолет, но одумался и сдал назад. Автобус проехал. «Газель» тоже убралась, но Марии к этому моменту уже и след простыл.