Кредитный приговор. Но выход есть!

Грань между убийством и самоубийством в сфере денежно-кредитных отношений иногда становится достаточно условной. Кроме того, сложно отличить доведение до самоубийства от самоубийства по личному решению, которое, кстати сказать, может быть обусловлено воздействием банка, хоть и косвенным. Что касается коллекторов, то их давление может вывести из равновесия любого человека, просто у каждого из должников имеется свой предел.

Кредитные суициды происходят практически каждый день, просто не все из них могут претендовать на то, чтобы стать громкой сенсацией, поэтому остаются незаметными или удостаиваются внимания лишь местных журналистов. Каждая такая история приводит в ужас. Загнанные в тупик люди не находят способов решить возникшие проблемы из-за просрочек не только потому, что не имеют финансовой возможности, но и потому, что на сегодняшний день не существует цивилизованного способа урегулирования возникшего конфликта. Все это свидетельствует о том, что численность отчаявшихся заемщиков будет расти, а значит, будут расти случаи суицида.

«Очень хочу умереть. Никогда раньше такой мысли не было, а сейчас вот появилась. У меня большой долг – около 450 тысяч рублей. Виновата во всем сама, я знаю, но вернуть уже ничего нельзя. Не знаю уже, как бороться. Банки звонят, звонят, звонят. А у меня уже и слез не осталось. Я работаю официально, но средств погасить платежи не хватает. Вот сейчас денег нет вообще. Маме уже ничего говорить не хочу, она знает не все и так помогала мне, как смогла. Останавливает от самоубийства только она. Я знаю, что она не переживет, да и списывать на нее свои долги я не хочу. Перекредитоваться не могу – банки не дают кредит больше. Ситуация безвыходная».

Коллекторы, выкупая долги у банков, руководствуются только лишь силовыми методами: применяют физическую силу с целью получить материальную прибыль, попадая при этом под статью 162 УК РФ «Разбой». Они доводят заемщика до такого состояния, чтобы тот не думал ни о чем, кроме срочного погашения долга. А также о последствиях, которые могут его ожидать в случае неуплаты. Их принцип «есть долг – плати, и не надо задавать лишних вопросов».

«Мне 42 г., я просто не хочу жить, у меня куча долгов перед банками. Теперь я зависима от мамы. У меня двое детей, сыну 23 года, он болен эпилепсией, у дочки порок сердца, в 2009-м ей сделали операцию. Дети рождены от разных мужей, со вторым мужем мы живем почти 18 лет. Моему мужу все равно, как мне плохо. Сам он работал примерно 2–3 года. Когда работала, я могла обеспечить семью, а в марте наша фирма стала банкротом, всех уволили, теперь я не могу помочь детям. Я стала обузой. Я уже 2 раза хотела покончить с жизнью, но не получается…»

В нашем обществе сформировалось весьма неоднозначное отношение к самоубийствам, особенно к совершенным на почве невозможности погасить кредит. Погибших обвиняют в халатности, безалаберности и инфантильности. Особенно рьяно осуждают их представители финансовых институтов, президенты коллекторских агентств и все те, кому никогда не приходилось сталкиваться с «атавизмами 90-х годов». Среди стран, где самоубийства из-за неоплаченных долгов особенно часты, Россия занимает восьмую строчку.