Кредиторы гильотины

– Я пока об этом не думал. Но меня беспокоит судьба нашей несчастной сестры. Если бы негодяй смог совершить сам над собой правосудие, то это было бы самым счастливым исходом и для него, и для нас.

– Не все ли равно? Она вдова.

– Вдова для всех, но не для нас.

– Какая разница?

– Что ты говоришь, Шарль, – сказал Винсент. – Разве можно считать плохой поступок честным, если знаешь об этом только ты один? Разве ты нуждаешься в других судьях, кроме собственной совести? Неужели ты думаешь, что человек не преступник, пока его преступление неизвестно?

– Ты прав, брат, – сказал Шарль. – Горе заставляет меня неверно судить. Прости меня. Что же ты думаешь делать с Маргаритой?

– Прежде всего, мы должны заняться наследством, а для этого было бы самое лучшее удалить ее. Присутствие нас обоих здесь совершенно не нужно.

– Что же я должен сделать?

– Ты должен уговорить Маргариту отправиться с тобой путешествовать. Вы поедете на несколько месяцев в Швейцарию.

– Она откажется.

– Нет, если только доказать ей, что этого требует здоровье ребенка.

– Но для получения наследства присутствие ее будет необходимо.

– Она дает мне доверенность. Ты же понимаешь, что Маргарита не может жить одна в своем особняке.

– К тому же вчера, когда я провожал ее, она сказала, что не может жить в этом доме.

– Вот видишь. Это обстоятельство для нас очень благоприятно. Так как сейчас трудно найти квартиру, то она отправится путешествовать. Я займусь этим, а ты успокоишь ее. Бедняжка никогда не оставляла Париж, и путешествие будет для нее в настоящую минуту очень полезным развлечением.

– Теперь она согласится.

– А нам, Шарль, остается сделать еще одно, важное дело.

Шарль поднял голову и взглянул на брата.

– У Берри было три жертвы. Две из них в настоящее время требуют, чтобы мы выдали убийцу правосудию, но воля нашего отца для нас закон, а с другой стороны, положение сестры заставляет похитить у общества преступника, которого оно должно наказать. Панафье и Эжени Герваль, предоставляя нам преступника, ожидают, что мы накажем его. Но они не могут отказаться от денег, которые он похитил у них, и мы должны возвратить эти деньги.

– Ты прав, брат. Я понимаю тебя.

– Но Маргарита никогда не должна знать этого. Следовательно, от нее мы ничего не получим.

– Но, Винсент, наше состояние позволяет нам принести эту жертву. Мы, конечно, не очень богаты, но три тысячи франков годового дохода дают нам возможность сносно жить, и эта жертва нас не сможет разорить.

– Почти не сможет.

– У нас останется еще достаточно, тем более что когда честь нашего отца будет восстановлена, мы сможем заняться делами.

– Благодарю тебя, брат, – сказал Винсент, пожимая ему руку.

Скоро братья подъехали к маленькому особняку на улице Шальгрен.

Винсент расплатился с кучером и пошел к сестре в сопровождении Шарля.

Маргарита сидела возле окна и задумчиво смотрела на тучи, бежавшие по небу. Ее бледное лицо, воспаленные глаза и бледные губы доказывали, что она не спала.

Бедная Маргарита думала, что Бог несправедлив к ней. Она всегда была честной женщиной. Слабые и несчастные находили у нее поддержку и помощь. Она делала добро, потому что любила добро и потому что страдания других заставляли ее страдать. Она была хорошей дочерью, хорошей женой и хорошей матерью.

Сначала она потеряла мать, потом отца, и притом при таких ужасных обстоятельствах, что одно воспоминание заставляло ее вздрагивать. Наконец, когда она думала, что вполне заплатила свою дань несчастьям, у нее отняли единственную поддержку в ее жизни – ее мужа. У нее оставался только ребенок. Он играл около нее в гостиной, не сознавая постигшего его несчастья, и Маргарита с лихорадочным беспокойством глядела на него, спрашивая себя, не похитит ли новая катастрофа и его в свою очередь. «В таком случае я убью себя», – думала она. В эту минуту она услышала стук открывающейся двери. Увидев входящих братьев, она встала, чтобы пойти им навстречу.

Спокойная, с сухими глазами, она обняла братьев и спросила:

– Ну что, все кончено?

– Да, Маргарита, все кончено. Но ты должна быть мужественной и посвятить свою жизнь ему, – прибавил Винсент, указывая на ребенка.

Маргарита обняла маленького Корнеля и покрыла его поцелуями.

– О мой маленький, ты теперь для меня все. Не будь тебя – я бы соединилась со своим возлюбленным.

Братья обменялись взглядами. Одно и то же чувство охватило их.

Это обожание негодяя казалось им святотатством, в котором они сами были виновны.

– Маргарита, не надо говорить глупостей, – сказал Винсент. – Каждый раз, когда нас постигало какое-нибудь несчастье, мы думали только о тебе одной. Не надо же быть неблагодарной. Подумай о том, что мы любим тебя, и будь тверда и мужественна.

Маргарита выпрямилась и, поцеловав братьев, сказала:

– У меня достаточно сил, говорите.

– Что ты будешь теперь делать? – спросил Винсент.

– Ничего. Я не знаю. Я желаю только одного – оставить этот дом, где каждая вещь напоминает мне о нем.

– Мы хотели предложить тебе попутешествовать.