Крейсера. Ступай и не греши. Звезды над болотом

— Их тенденция к продвижению на юг заставляет догадываться, что задумано ими в конечном результате… Сейчас у Порт-Артура снова возникла накаленная обстановка, генерал Ноги начал штурм окрестных высот. Следовательно, близится момент, когда адмирал Витгефт будет вынужден решиться на прорыв эскадры в Желтое море. Значит, — логично мыслил Камимура, — владивостокские крейсера появились в океане не ради набега. Очевидно, они обогнут Японию с юга, устремляясь в Желтое море, чтобы встретить эскадру Витгефта и укрепить ее своим появлением… В таком случае мы не станем гоняться за крейсерами в океане. Лучше мы встретим их у мыса Шантунг — на ближних подступах к Порт-Артуру! Но сначала выждем информацию о дальнейшем продвижении русских крейсеров к югу…

Но такой информации не поступило. Приходилось отбросить карты Желтого моря, снова раскладывая обширные листы всего морского театра. Требовался быстрый и решительный анализ:

— Если исчезла их тенденция к югу, тогда… Тогда они снова превращаются в невидимок! Допустим, что крейсера отходят на север, где адмирал Иессен, конечно, станет выискивать коридор для возвращения к Владивостоку… Где нам ожидать его? Наверное, их, уже усталых и с опустевшими бункерами, удобнее всего перехватить возле Владивостока…

Но какое решение Камимуры оказалось самым действенным в этой ситуации — этого мы никогда не узнаем! Япон — ская история войны совсем не затрагивает эту тему, будто она и не волновала ум адмирала. Английские же источники, самые осведомленные, тоже теряются в различных догадках. Зато для наших крейсеров было ясно с самого начала: какой бы пролив они ни избрали для возвращения домой, в конце любого из них они могут принять встречный бой…

Маяки Японии погасли. Уже рассветало.

* * *

— Ну, — сказал Иессен, — давайте решать… Мы всадили свой топор в полено так глубоко, что его уже трудно выдернуть обратно. Прошу помнить, что бункера «Громобоя» опустошены и мы больше не способны танцевать до упаду… Думайте!

Крейсера медленно увлекало на север мощное попутное течение. Трусов сказал, что вернуться можно Охотским морем:

— Обогнув Шикотан, проскочим через Лаперуза.

— Ты проскочишь, — обиделся Дабич. — А мой «Громобой» у твоего Шикотана издаст последний вздох… паром.

Андреев заметил Дабичу, что согласен с Трусовым:

— Жги палубу! Пихни в топку даже рояль из кают-компании. Собери всю угольную пыль метелкой… Если дотянем до Сахалина, там в Корсаковском посту имеется угольный склад.

— Я такого же мнения, — сказал Иессен, — тем более что вторичный опыт с Сангарским проливом нам не удастся. Наверняка при выходе из него нас будет сторожить Камимура… Он станет последним дураком, если этого не сделает!

12 июля — уже на обратном курсе — встретили океанский пароход «Калхас», британской «синетрубной» компании. «Калхас» следовал из канадского Ванкувера в Иокогаму с контрабандным грузом. В бронированных сейфах парохода «призовики» обнаружили корреспонденцию для Лондона и — что самое главное! — секретную переписку японских дипломатов для Токио.

— Взять его! — повелел Иессен. — Для графа Ламздорфа, пусть на досуге почитает, что о нас думают иностранцы…

Под арестом русских матросов «Калхас» шел теперь вровень с крейсерами, и все удивлялись, как легко он выдерживает океанскую волну. Зыбь изматывала людей, всем давно хотелось покоя. Утешались мыслью, что в Охотском море посвежеет. Во время обеда на «Рюрике» в кают-компанию вошел боцман.

— Что у тебя? — спросил его Хлодовский.

— Так что, энти самые индусы, которых мы набрали с британского «Коммандера», ничего нашего не шамают.

— Как же это?

— А вот так! Уж мы и рис им варили. И гречкою соблазняли. Макарон тоже не жалели… с маслом! А они ото всего нашего воротятся, как от погани.

— Ну ладно. А мясо-то вы им давали?

Палуба пошла в сторону, но боцман на ногах устоял.

— Так точно! Одначе, религия у них не нашенская. Ни за что мясо не жрут, ежели его кто другой веры сготовит…

Иессен распорядился — отдать индусам всех баранов. Они просили о сохранении тайны их культовых обрядов. Пришлось на спардеке крейсера отгородить угол брезентами вроде шатра, внутри которого скоро послышались ритуальные песнопения. Никто над чужою верою не смеялся, но удивлялись:

— Едят-то с песнями! В каждой избушке свои игрушки…

Близость севера сказывалась приятной прохладой, офицеры потащили свои матрасы обратно в каюты. Салов сообщил Панафидину, что в районе Шикотана туман держится иногда по месяцу, а то и больше… Все штурмана были крайне озабочены:

— Какой день идем только по счислению, по приборам, без обсервации даже по звездам… Страшно подумать!

«Калхас» под конвоем матросов оторвался от крейсеров, самостоятельно следуя во Владивосток — под суд! 16 июля туман сгустился в сметану, а кильватер — штука опасная: впереди идущий не может дать «стоп» или «полный назад», ибо в его корму сразу врежется таран следующего за ним крейсера… Иессен переговорил с Андреевым: