Крейсерова соната

Он повторял это на разные лады, опираясь порезанными руками в старинный камень, чувствуя, как сочится кровь из порезов на утомленных ногах. И хотя голос его был едва слышен, люди понимали его. Понимали его также белые соборы в золотых кокошниках и повязках. Осеннее солнышко играло разноцветными лучиками, и дети, стоя рядом с бабушками, старались поймать цветные веселые зайчики. Собор Василия Блаженного, колючий, мохнатый, похожий на кактус, вдруг раскрыл крепкий, в сахарной гуще, бутон, и дивный огромный цветок, душистый и нежный, закачался над Лобным местом.

Нинель, следуя за Плужниковым по кровавой росе, дошла до Красной площади, увидала на Лобном месте и узнала его.

Пробираясь сквозь толпу, тянула к нему руки:

– Сереженька, это я!.. Они меня мучили, но я о тебе не сказала!.. Ты – Русский Праведник!.. Тебя Бог любит!.. Заступись за нас!..

Плужников увидел в толпе седую изможденную женщину в рубище и узнал в ней златовласую, с зелеными глазами, красавицу Нинель, хотел к ней сойти. Но уже сбегались с разных сторон торопливые агенты в плащах и шляпах, из-под которых торчали песьи морды и настороженные мохнатые уши.

– Взять его!.. Он враг государства!.. Уклоняется от переписи населения!.. – кричали агенты спецслужбы «Блюдущие вместе», расшвыривая толпу.

Плужников сошел с возвышения, сделался невидимым и удалился через реку в сторону гостиницы «Балчуг».

Часть четвертая

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Триста лет назад Петр Первый велел выкопать в Балтийском море Финский залив, провел туда из Ладожского озера реку Неву и построил Санкт-Петербург, чтобы ловчее было дружить с Европой и возить туда морем Семеновский и Преображенский полки. Теперь же, к юбилею северной столицы, которой было не привыкать менять свое название, решили переименовать ее в Санкт-Глюкенбург, что по-русски означало Святой Счастливоград. Счастливчик был зван в город своего имени, где все дышало приготовлениями к празднествам.

Он уже открыл несколько памятников, среди них: академику из пустыни Сахара, напоминавшего огромный клок застывшей пены; надгробие безвременно почившему мэру, взывающему к своей неутешной вдове: «Нет больше лодки, нет больше паруса. Не приплыву я к тебе, Стеклярусова!»; памятники насекомым – кузнечику, сверчку, божьей коровке и колорадскому жуку; памятники отдельным частям лица – губе, ноздре, уху, подбородку и лбу с волосами. Последняя затея состояла в том, что, если собрать воедино все упомянутые части, получалось его, Счастливчика, лицо. Вершиной торжества, куда съезжались самые именитые люди страны, а также послы иностранных государств, должна была стать церемония вокруг Медного всадника, где планировалась замена бронзовой головы Петра Первого, работы Фальконе, на его, Счастливчика, голову, работы скульптора Свиристели. Именно с этого момента, под грохот пушек, город менял название.

Президента так утомили дневные встречи с народом, бесконечные изъявления благодарности, запах уксуса, исходящий от женщины-полпреда Северо-Западного федерального округа, питерские чекисты, сотнями вылуплявшиеся из муравьиных яиц и тут же бежавшие представляться, что Счастливчик дождался благословенной ночи с негасимой зарей, обманул охрану и отправился гулять по городу, донашивающему свое ветхое имя, готовому взять себе блистательный псевдоним.

Он шел по призрачному городу, среди дворцов и соборов, отраженных в зеркальных каналах, не встречая прохожих, помахивая тростью, подаренной Блейером, в набалдашник которой был вставлен крохотный передатчик фирмы «Филипс», остановился перед Медным всадником, всматриваясь в своего предтечу.

Каменная глыба, отломленная от карельского фьорда, была в строительных лесах. Царственный наездник с простертой рукой, вздыбленный конь, придавленная копытом змея были окружены легкой арматурой, по которой утром поднимутся скульпторы и рабочие, алмазной фрезой отпилят голову императора и приставят к срезу голову Счастливчика, накладывая незримый шов, как если бы это был академик Шумаков, пришивающий один орган на место другого. История России была чревата взрывами, головы то и дело отлетали, и искусные реаниматоры пришивали к обезглавленным туловищам новые головы, краше прежних.

Счастливчик осторожно полез на стапели, вдоль конского бока с набухшей бронзовой жилой, достиг плеча, откуда простиралась могучая рука с растопыренной дланью, слегка запыхавшись, остановился перед огромным лицом с кошачьими усами, выпученными глазами и яростно сдвинутыми бровями. Щеки были покрыты зеленой патиной. В усы набилась пыльца цветущих каштанов. На венценосном челе белели следы голубиного помета. Но в целом лик царя был прекрасен. От него исходили вдохновение и державная мощь. И это вызвало в Счастливчике легкое раздражение, которое сменилось чувством превосходства над медным неживым истуканом.