Кремль 2222. Юго-Запад

Лязгнул выходящий из предплечья танталовый клинок.

– Не убивай! – взмолился Чах. – Я вам еще пригожусь!

– Да, говорили так в старых русских сказках, – сказал кио, замахиваясь.

– Нет, правда! Я уже раз вам помог и еще помогу! – залепетал мутант.

– Когда это ты нам помог? – удивился Третий.

– Ты думаешь, воронцовские вас после той резни выпустили бы? Это я их к нужному решению склонил! – почти кричал шам, цепляясь за жизнь.

– Что ж, может быть, – припомнил недавние события кио. – Только ты не нас, ты свою шкуру спасал. Продлись бой дальше, и любая из выигравших сторон тебя в живых бы не оставила. А так – ты тихо ускользнул, пока мы друг друга на прицеле держали.

– Ну подожди! Я вас к Хасу приведу! Вы же хотите узнать, кто это? – выбросил последний козырь шам.

Киборг на несколько секунд задумался, оценивая все «за» и «против».

– Врешь ты все! – принял он, наконец, решение.

Мутант зажмурился.

– Стой! – услышал Третий знакомый голос, когда клинок уже несся к голове шама.

– Марьян, его нельзя оставлять, – все-таки остановил оружие кио. – Он опасен, прежде всего, для вас.

– Не знаю, что произошло, пока я был в отключке, – приходя в себя, говорил лидер группы, – но уверен, что ты нас всех спас. И может быть, даже не раз… только ты его не убьешь, пока я не разберусь!

Киборг вздохнул. Приказ есть приказ.

– Если я хоть на секунду подумаю, что ты ведешь двойную игру, – придется мне пойти на нарушение Женевской конвенции в отношении военных преступников! – шепнул шаму Третий, поднимая его на ноги. – Если ты, конечно, понимаешь, о чем я.

Мутант часто закивал – угрозу трудно не понять, даже если о Женевской конвенции последние лет двести в Москве никто не слышал. Но вот любил иногда кио умно завернуть – зря он, что ли, все эти базы данных в голове носил?

Подобрав второй автомат, Третий бегло осмотрел Прохора. «Жить будет», – спокойно констатировал он, когда тот застонал и закашлялся. Пошарил по карманам, забрал у него зажигалку и, на всякий случай, нож.

– Отведи его к остальным, – сказал кио телепату.

– Э! – запротестовал вдруг мутант.

– Чего тебе, циклоп одноглазый? – грозно рявкнул на него кио.

– Этот хомо тяжелый, я же не дотащу! – кряхтел под огромной тушей Прохора шам.

– А ты помоги себе ментально! – нашелся сразу что ответить Третий. – Ты им до этого хорошо кукловодил. Вот и займись! Заодно нам меньше пакостить будешь.

Телепат зло засопел, но играть с терпением пленившего его киборга не стал. Что-то там поколдовал молча, приосанился – и вот Прохор уже шагал вперед почти что бодрой походкой, слегка опираясь о чахлого телепата.

Кио прихватил по дороге обглоданную багами большую берцовую кость и намотал на нее гнилую ветошь, подобранную тут же, под ногами.

– Смотрите, кто у нас тут еще, – распалил он при помощи зажигалки самодельный факел.

Маркитанты несколько секунд адаптировались к свету.

– Трус! Подонок! – кинулась на Прохора Искра и ударила еще не пришедшего в себя здоровяка прикладом в зубы.

Тот упал, с губ полилась кровь.

– Стой, стой, дочка! – перехватил ее поперек туловища Марьян. – Я видно, много пропустил. Ну-ка, что тут у вас произошло?

Искра, захлебываясь от ненависти, поведала, как Прохор бросил ее и раненого Клина в подземельях, забрав с собой оба автомата. Кио рассказал, как шам навел на их след багов и взял под контроль Марьяна, которого Третьему, по его же словам, «пришлось немного усыпить». Пленный мут тут же вынужденно закивал, подтверждая версию Третьего.

– Я же говорил – держись рядом, – пожурил Искру торговец и перевел внимание на здоровяка: – Ну что скажешь, Проша?

– Марьян, клянусь, сам не свой был! – плюясь кровью, заговорил Прохор. – Мут попутал, честное маркитантское!

– Врешь, скотина! – снова попыталась кинуться Искра, но старый маркитант держал крепко.

Конечно, он не поверил россказням труса.

– Чего-то часто у тебя оказии случаются, – в упор посмотрел Марьян на здоровяка. – То тебя оглушило, то шам попутал. – И обернулся к пленному муту: – Попутал ты его, а?

– Да, попутал, – сказал Чах.

Кио скривился, качнул головой – и танталовый клинок вновь уперся в горло шаму.

– Соврал, каюсь! – тут же изменил свои показания мутант.

Прохор поник. Марьян презрительно глянул на бойца и повернулся к Третьему:

– Может, ты и прав. Убить падлюку. И одну, и вторую!

Услышав это, оба обвиненных запричитали.

– Марьянушка, сжалься! – молил один.

– Я вас наверх проведу! – кричал второй.

– Клин же того, преставился! – оправдывался Прохор.

– И про Хаса все расскажу! – напоминал Чах.

– А она, дура, уперлась – давай возьмем! – почти рыдал здоровяк.

– Там, наверху, вы без меня не прорветесь! – выдохнул шам.

– Стоп! – остановил этот словесный поток Марьян и обратился к Прохору: – Преставился, говоришь?

И отступил в сторону. Привалившись спиной к стене тоннеля, там лежал Клин. Прохор побледнел с лица.

– Кстати, Третий, глянь – как он? – попросил торговец.

Кио, не упуская из поля зрения шама, осмотрел тело старшины, прощупал пульс.

– Без сознания, много ран, большая кровопотеря. Но если доставим сегодня – жить будет.