Кремль 2222. Ховрино

И теперь, когда Богз был скован параличом, нерешительность на роже Чугуна сменилась радостью. Он торжествующе захохотал, схватил арматурную дубину и принялся наносить удары по телу беззащитного ворма.

– Думал, я стану держать слово перед вонючим мутантом? – орал Чугун. – Думал трахнуть эту бабу? Нееет! Эта сучка – моя, понял? Моя!

Богз был полностью парализован – яд живоглота действовал на мутантов намного сильнее, чем на людей. Но, тем не менее, он нашел в себе силы не потерять лицо. Ворм смотрел на Чугуна взглядом, полным ненависти, что еще сильнее взбесило сына второго зама.

– Че гляделки вылупил, урод?!? – завопил тот, нанося удар за ударом по голове Богза.

Послышался треск, словно орех раздавили. Взгляд ворма помутился, проломленная голова безвольно завалилась набок, парализованное тело дернулось, словно по нему пропустили электрический ток…

«Урод… Кто бы говорил», – думала Лия, наблюдая за происходящим.

Она не испытывала к ворму никакого сочувствия. А вот омерзение к Чугуну переполняло. Издеваться над противником, который не может дать сдачи, – это верх гнусности. Одно дело экспресс-допрос, порой необходимый в военном деле. И совсем другое – измываться над кем-то ради собственного удовольствия…

Так, стоп. Если отбросить эмоции и начать мыслить трезво, то происходящее ей только на руку. Лия чувствовала, что ее тело, хоть и по-прежнему безвольное, все же начинает подавать признаки активности. Недостаточной для того, чтобы предпринять что-то серьезное, но совершенно точно, что действие слюны живоглота понемногу проходит. И чем дольше Чугун будет убивать мутанта, тем больше у нее шансов.

Так что к дампу всю эту рефлексию на тему, кто из двоих уродов лучше! Не хватало еще в сортах дерьма начать разбираться. На то других специалистов хватает – вроде тех, которые кружатся роями над выгребными ямами. И вообще, враг – прежде всего враг! И если твои враги заняты разборками друг с другом, это чаще всего тебе выгодно. Вот как сейчас, например.

Другое дело, что умирающий ворм, голова которого волей случая повернулась к ней лицом, сейчас смотрел на нее затухающим взглядом и едва заметно шевелил губами, словно пытаясь что-то ей сказать.

И она поняла, что именно. Даже слегка кивнуть удалось. Возможно, ей показалось, но в ответ Богз едва заметно улыбнулся.

«Ты редкостный урод, ворм, – подумала девушка. – Но сейчас, как это ни парадоксально, мы единодушны в своем желании».

* * *

Поняв, что вожак мутантов больше не дышит, Чугун отложил дубину в сторону, вытащил ржавый нож из-за пояса трупа и направился к Лии.

– Ну вот и встретились вдали от дома, тварь! – произнес сын второго зама, на ходу расстегивая и без того еле держащиеся штаны. – Тебе же хуже! Дома я мог творить с теми сучками все что угодно, но вот отрезать им что-то или убить – это нельзя было. На это Директор глаза бы не закрыл. Зато здесь я с тобой все сделаю. Все по порядку. Ты долго подыхать будешь, ох как долго…

– Мразь… – сквозь зубы процедила Лия.

– Давай-давай, поговори напоследок, – ощерился Чугун, расстегивая на ней куртку. Потная рука скользнула за пазуху, принялась мять грудь.

– Хорошие, – причмокнул насильник. – Давно мечтал помацать их вдосталь. А потом, как все закончу, отрезать на память…

Сердце девушки колотилось в бешеном ритме. Не от страха. От ярости. Дикой, всепоглощающей ярости, наполняющей ее душу и разум!.. Которую она невероятным усилием воли подавила и взяла под контроль.

Не сейчас… Она еще не настолько контролирует свое тело, чтобы оказать достойное сопротивление. Ну да, можно плюнуть в рожу Чугуна, но что это даст? Только разозлит. Метательные клинки, как всегда спрятанные в рукавах, пока что бесполезны. Чтобы применить оружие, нужно его достать, а сын второго зама не настолько идиот, чтобы не заметить шевеление еле-еле гнущихся пальцев. Про то, чтобы махаться мечами, и говорить нечего.

Оставалось одно.

– Эй, ты… – слабым голосом произнесла Лия.

Чугун, уже снявший с девушки куртку и принявшийся расстегивать ремень на ее штанах, оторвался от своего занятия и поднял голову. Как ни хотелось ему немедленно овладеть беспомощной жертвой, но уязвленное самолюбие всегда сильнее похоти. Неужто испугалась и сейчас начнет молить о пощаде? Ради такого изысканного удовольствия можно и подождать немного. Теперь – безоружная, беззащитная – она просто обязана из гордой стабберши превратиться в покорную своей судьбе мужскую собственность…

Эти мысли Чугун и озвучил, наклонившись своей отвратительной мордой к ее лицу.

– Что, сучка, страшно? – насильник отвесил девушке увесистую пощечину. – Понимаю. Еще страшнее будет, когда я тебя вот этим ржавым тесаком иметь начну. Куда можно и куда нельзя. А когда все расширю, продолжу вон той дубиной дохлого ворма. Ну что, куда твой гонор подевался, крутая стабберша? Теперь поняла, кто ты есть? Ты, как и все бабы, всего лишь скот, рожденный для того, чтобы вынашивать потомство и ублажать нас, мужиков!