Кремль 2222. Покровское-Стрешнево

Теперь Алена примерно представляла, с какой стороны Стадиона находятся заросли хищной ивы – те самые, где они с Тимуром укрылись от погони «мусорщиков». Там она, по крайней мере, сможет некоторое время пересидеть и даже переночевать, если понадобится. Будет время, чтобы продумать дальнейшие планы. В заросли никто не сунется, а ее ива не тронет.

Жаль, конечно, что специальный амулет, помогающий против любых растительных мутантов, остался у Тима. С амулетом она бы чувствовала себя в полной безопасности. Но с ивой как-нибудь договорится и без него. Не зря же она всю жизнь провела в лесу, с детства обучаясь навыкам общения с дендрами?

* * *

Жаб не верил своим глазам. По полосе отчуждения, окружавшей Стадион, неспешно двигалась самка хомо. Она появилась из-за баррикады и направилась в сторону зарослей, пересекая полосу наискосок. Жаб, как и положено арбалетчику, в отличие от большинства подслеповатых дампов обладал острым зрением и почти сразу понял, что это именно самка. Хотя и одетая в мужскую одежду – грубую куртку из брезента, штаны и тяжелые ботинки.

Появление женщины – Жаб знал, что именно так хомо называют своих самок – дампа не столько насторожило, сколько удивило. Человеческие самки обычно поодиночке не ходили. А эта одна, оружия незаметно, да еще и прет, судя по всему, прямо в чащу. Храбрая, однако. Либо дура. Самки, они, почитай, все дуры, как их ни называй – самка, дампиха или женщина. Так полагал Жаб.

В последние дни арбалетчик вместе со своим септом регулярно совершал вылазки в окрестности Стадиона. Поначалу «мусорщики» тут и вовсе дневали и ночевали, расставив вокруг крепости посты. А все из-за того, что двое хомо по прозвищам Тим и Алена сбежали из становища, порубав при этом в куски две дюжины дампов. В том числе убили колдуна Ашаба и его подручных Гнуша и Дрища. А это было уже полным беспределом.

Вот вождь Бужыр и велел подчиненным носом землю рыть, но найти оборзевших хомо живых или мертвых. Но все-таки лучше живых, чтобы сделать с ними то, на что они изначально и предназначались, – принести их в жертву. Тим, к тому же, еще и числился в изменщиках, потому что присягнул клану дампов на верность. Но с присягой – отдельная история.

Задачу поиска вроде бы облегчало то обстоятельство, что беглецы укрылись на Стадионе – об этом «мусорщики» знали наверняка. Потому и выставили вокруг крепости усиленные посты – в надежде на то, что Тим и Алена рано или поздно куда-нибудь направятся. Однако время шло, но поймать отмороженных хомо не удавалось. А два дня назад и вовсе стало известно, что Тим погиб в схватке на арене.

С одной стороны, подобная новость Бужыра обрадовала. Но с другой – огорчила. Ведь по заветам Великого Ухухая за преступления, совершенные Тимом, полагалась мучительная казнь с соблюдением ритуала – на рассвете, после пыток на жертвенном столбе и с обязательной процедурой в виде смерти в объятиях плюща-удава. Так завещал легендарный прародитель дампов Ухухай, а с его заветами шутки плохи.

Теперь получалось, что Тим ритуальной казни избежал. А это грозило непредсказуемыми последствиями. Ухухай обид не прощает и наверняка разгневается. Так, по крайне мере, заявил сынок покойного Ашаба Ижаб, занявший по наследству вакантную должность колдуна. Ижаб умел общаться с духом Ухухая и передал слово в слово – мол, прародитель сильно злобится и требует обещанной жертвы. А не то на клан «мусорщиков» обрушится страшная кара.

Как выкручиваться? Надо любой ценой, объяснил Ижаб, добыть сообщницу Тима самку Алену и принести в жертву Ухухаю. Тогда он смилуется – ведь молодые самки хомо очень вкусные. Произнося последние слова, Ижаб облизнулся и причмокнул. Еще бы ему не причмокивать! Ведь по статусу первый стакан крови, сцеженный из вены жертвы, полагался колдуну. Как и кусок печени.

Вождь Бужыр сомневался в умственных способностях Ижаба, считая его бестолковым и слишком хитрым. Поэтому решил перепроверить сообщение молодого колдуна и лично выйти на связь с Ухухаем. Но для наступления этого сакрального момента с учетом массы тела Бужыра требовалось не менее трех литров ячменной самогонки. А она, как назло, закончилась в самый неподходящий момент по той банальной причине, что до этого вождь беспробудно квасил больше недели и истребил месячные запасы крепких напитков.

Правда, оставалось много недозревшей браги, но с ее помощью выходить на контакт с великим прародителем у Бужыра не получалось. Вождь вылакал целое ведро, пытаясь достичь необходимой степени просветления, но ничего не добился, кроме жестокого поноса. После чего махнул рукой и поверил на слово Ижабу.

Вот почему «мусорщики» продолжали нести дозор около стен Стадиона даже после гибели Тима. Они надеялись выловить Алену, которая должна была умилостивить Ухухая и смыть свой вкусной кровью позор клана. Однако шансы на удачный исход падали с каждым днем, и сам Жаб не питал особых надежд на поимку лесовички. Возможно, ее и вовсе уже у маркитантов нет? Либо съели ее торгаши – они ведь тоже молодое мясо любят.