Кремль 2222. Северо-восток

– Да он мне под юбку залез! – завопила чернявая на всю столовую, от возмущения не пояснив толком, кого именно имеет в виду.

Естественно, все решили, что это я. Яшка уставился на меня слегка ошалевшим взглядом и пробормотал:

– Бывает…

На нас смотрела, кажется, вся столовая. Я был готов от стыда под землю провалиться. Люди заговорили, обсуждая произошедшее. За общим гомоном я расслышал, как та самая блондинка, что приглашала меня присесть, сказала соседке:

– Повезло Катьке.

– Ага. Только дура она, такой визг подняла. Уж если бы мне такой парень под юбку залез, я бы не кричала…

Дальнейших слов я не услышал – поспешил из столовой вон. Хватит с меня на сегодня. Сыт по горло.

В дверях столкнулся с Алёной.

– Богдан? Ты что, уже поел? – удивилась она. – А где Яша?

– Тут я, – брат Алёны ухмылялся во весь рот. – Ты, Сверчок, такое пропустила. Что-то с чем-то! – Он восторженно закатил глаза и сдал меня со всеми потрохами: – Наш Богдан Катьке при всех под юбку полез.

Алёна удивленно вскинула на меня глаза. Пришлось оправдываться:

– Это не я! Это Лёнька, мой осьминог. А я бы никогда!.. Да я к ней и близко не подходил.

Алёна хмыкнула, привычным жестом поправила волосы и хотела сказать что-то язвительное, но не успела. Мы с Яшей во все глаза уставились на ее руку:

– Что это?!

– Где? – Девушка тоже посмотрела и обомлела.

Под нежной персиковой кожей явственно проступили темные серые нити, словно прожилки на древесном листке. Они распространялись прямо на глазах и теперь покрывали не только кисти рук Алёны, но и лицо.

Девушка поспешно сорвала куртку, оставшись в майке. Оказалось, что серыми прожилками оплетены и плечи, и шея, и все остальные видимые части тела.

– Надо в лазарет! – Яшка торопливо набросил куртку на плечи сестры, пряча от любопытных глаз, и почти бегом устремился по коридору, увлекая за собой Алёну.

* * *

– Понятия не имею, что с ней такое, – признался грузный пожилой ниитьмовец, который, как я понял, возглавлял лечебницу.

В смотровой лазарета собрались, кажется, все врачи Ниитьмы. Они долго осматривали Алёну, делали анализы и уколы, а потом к нам с Яшкой вышел этот самый главврач.

– Никогда ничего подобного не видел, – заявил он. – Организм словно заразился металлом – крохотными, но вездесущими частицами. Причем они каким-то образом размножаются и замещают собой живые клетки. Мы предположили было, что это новая разновидность железной чумы…

«Редкая болезнь, передается от био к человеку, – торопливо пояснил мне Лёнька. – Люди словно покрываются коррозией, постепенно превращаясь в ржавые дохлые мумии. Жуткое и жалкое зрелище».

– Но потом все же решили, что нет, не чума, – продолжал доктор. – Там все начинается снаружи – с заболеваний кожи. А тут поражены внутренности. Словно какая-то новая разновидность рака. Металлического рака.

– И как его лечить? – Яша с надеждой взглянул на лекаря.

Тот лишь вздохнул и развел руками. Брат Алёны помрачнел:

– Можно к ней?

– Да она сама сейчас выйдет.

– Куда выйдет? – не понял я. – Разве вы не оставите ее здесь, в госпитале?

– Нет, – врач старался не встречаться с Яшкой взглядом.

– Вы что, не будете ее лечить? – не унимался я.

– Будем. Сразу, как только вы нам скажете, как именно, – лекарь уставился на меня раздраженным взглядом.

– Ее покусали крысособаки… Вернее, похожие на них твари. Черные такие… Может, это от них инфекция? – настаивал я.

– Вы, простите, врач? – потерял терпение ниитьмовец.

– Нет, но…

– А я да, – повысил голос местный лекарь. – У меня двадцать пять лет практики. Я оперировал свой первый аппендицит, когда вас, молодой человек, еще и в проекте не было, – он все больше входил в раж. – Так что не надо учить меня моему ремеслу! Что такое инфекция и что такое укусы, я, представьте себе, знаю. Но тут другой случай! Другой, понимаете вы или нет? Вы что же думаете, я не вылечил бы ее, если б мог? Да я Алёнку с детства знаю! Их обоих, – он ткнул рукой в Яшку, – на руках качал и попки им подмывал.

«Дан, отстань от него, – посоветовал Лёнька. – Он понятия не имеет, что это за болезнь и как ее лечить».

Ниитьмовский лекарь посмотрел на потерянное лицо Яшки и начал остывать. Пояснил:

– Мы поставили ей на всякий случай инъекцию медового антибиотика. Если это инфекция, то поможет. Но не думаю… – Он вздохнул и замолчал.

Вышла Алёна. Прожилки под ее кожей стали еще темнее и ярче, напоминая причудливую татуировку.

– Ты как? – бросился к ней Яшка.

– Знобит немножко, а так в норме, – девушка прижалась к брату, словно искала защиты, и попросила: – Пойдем домой, а?

– Конечно, Сверчок, – Яшка обернулся ко мне: – Давай с нами, Богдан. Чаю со сгущенкой попьем.

«Со сгущенкой!» – Лёнька радостно забегал по моему плечу.

Пока шли, в коридорах то и дело встречались люди. Все спешили по своим делам. Большинство лишь рассеянно кивали нам, почти не глядя.

Алёна закуталась в куртку, втянула кисти рук в рукава и низко наклонила голову, не желая, чтобы окружающие видели странные линии, исчертившие ее лицо. Уловка удалась – на нас почти не обращали внимания.