Кремль 2222. Сталкер

Хотелось лишь одного – покоя. И желательно, безмыслия, ибо думать было слишком тяжело. Данила не только выполнил задание, но и отвел смертельную опасность от Кремля. Армия роботов, готовящаяся штурмовать Кремль, уничтожена. Уже сейчас снаряжается отряд из отборных воинов для похода к Зеркалу Миров. После того как был взорван один из Излучателей, потух смертоносный Черный Свет в подвалах Кремля. А ведь, если б не Данила и его друзья, не было бы ни первого, ни второго, ни третьего. И скорее всего, Кремля уже тоже не было. Но какую же страшную цену заплатил дружинник за все это…

В дверь негромко постучали. Даже не постучали, скорее, поскреблись робко. Можно было промолчать, и незваный гость вряд ли осмелился бы вторично потревожить покой смертельно уставшего старика. Но отец Филарет догадывался, кто сейчас стоит за дверью ординаторской. Поэтому с усилием поднял свинцовые веки и произнес негромко:

– Войди.

Дверь тихонько приоткрылась.

На пороге стояла девушка-воин в выцветшем камуфляже. Ее лицо можно было бы назвать очень красивым, если б не обветренная кожа, темные круги под ярко-синими глазами и засохшие дорожки от слез на щеках. Вполне вероятно, что никто ранее, кроме отца Филарета, не видел заплаканными эти глаза цвета холодного неба Зоны, что порой можно увидеть в разрывах между свинцовыми тучами.

– Проходи, садись.

Девушка подчинилась, сделала несколько шагов и опустилась на лавку напротив.

– Ты хочешь узнать, как он?

Девушка ничего не ответила, лишь кивнула.

Можно было не спрашивать. Ассистенты, отлучавшиеся по очереди от операционного стола, говорили, что она практически все семь долгих часов просидела в коридоре операционного блока. Но сейчас она вряд ли начала бы разговор первой – уж очень боялась услышать страшное. Потому отец Филарет и нарушил молчание первым.

– Даже не знаю, что и сказать тебе, дочка, – после недолгой паузы произнес отец Филарет. – Предки оставили нам в наследство не только Кремль, но и огромный подземный город под ним, снабженный всем необходимым. Эту операционную на втором уровне Города поддерживали в рабочем состоянии все долгие двести лет после войны, и могу с уверенностью сказать, что сейчас она лучшая на этой планете. Меня же с детства обучали древним искусствам, в том числе искусству врачевания. И сейчас я сделал все, что мог. Не буду скрывать. У него множественные повреждения внутренних органов, разрывы мышц, переломы костей. Обычный человек давно б уже от таких травм отдал богу душу. Да что говорить, любой другой кремлевский дружинник на его месте умер бы еще несколько часов назад. Но Данила почему-то все еще жив. Я смотрел в микроскоп на его кровь. Она другая. Совсем другая. Не как у дружинников Кремля, и уж подавно не такая, как у обычных людей. Я не знаю, что теперь такое Данила. И я не уверен, что он выживет после операции. Сейчас он одной ногой стоит на дороге, ведущей в Край Вечной Войны, и я до сих пор не знаю, почему он еще не перешел границу, отделяющую мир живых от мира усопших.

Девушка напротив непроизвольно всхлипнула, но тут же справилась с собой, закусив нижнюю губу до крови.

– Он жив потому, что знает… Знает, что я сижу здесь и жду его…

Отец Филарет кивнул понимающе. С ним однажды было такое в молодости. Считай, с того света вернулся потому, что знал – нужен жене, детям, Кремлю. И с тех пор не то что муты, а даже деревья-мутанты его не трогают, чувствуют того, кто побывал за Кромкой и обрел то ли силу какую-то непонятную, то ли вечное проклятие. Но кровь в жилах отца Филарета осталась все-таки человеческая, в отличие от того, что увидел он на предметном стекле древнего микроскопа…

– Извини, что лезу не в своё дело, но Данила мой ученик, почти как родной сын, и я должен знать все, – произнес старик. – Я слышал, что ради него ты ушла от своего любимого. Люди видели вас в кабаке Бармы…

Девушка мотнула головой.

– Это Снайпер ушел от меня ради того, чтобы жил Данила. Он тоже считает его своим учеником…

Отец Филарет покачал головой. Что-то в этой истории было не так.

– Как звать-то тебя, девочка? – спросил он, дивясь вопросу, пришедшему в голову. Но внутренний голос подсказывал: за этим простым вопросом кроется очень многое.

Девушка криво усмехнулась.

– У меня нет имени. В обеих Зонах двух миров меня звали Сорок Пятой.

– Не годится так, – нахмурил седые брови отец Филарет. – Ты ж не кио какая-нибудь, чтобы под номером ходить. У живого человека должно быть человеческое имя.

Внезапно напряженные плечи девушки поникли, словно из нее вынули стальной скелет.

– Когда-то и у меня было имя, – прошептала она…

– Рассказывай, – не попросил – потребовал отец Филарет.

Видно было, сейчас этой девушке тоже необходима операция, только не на теле, а на душе. И еще неизвестно, что больнее. Но иногда необходимо сделать больно для того, чтобы спасти человека.