Кремль 2222. Тушино

Игорь сглотнул набежавшую слюну и пошел вперед, продолжая, однако, сжимать пистоль в ладони. Чем хуже он видел крысособаку, тем чаще стучало его сердце. Он оставлял пса в живых, но постепенно передавал ему право решать чужую судьбу. И пусть загрызть дружинника облезлый мутант вряд ли мог, но укусить хотя бы раз – вполне. И что за этим укусом последует – неизвестно, может, пес носителем какой–нибудь жуткой болячки является? Может, заразит дружинника тем же нано–бешенством, и тот погибнет в муках, так и не осчастливив кио «гостинцем» из Кремля…

Но обошлось. Крысособака, поняв, что ее пощадили, шустро убралась прочь. Игорь понял это по звуку удаляющихся шагов и не сдержался от облегченного вздоха.

Псина вряд ли знала, зачем ей нужна ее жизнь на этой богом проклятой земле. Скорей всего, она об этом даже не думала и потому была несказанно благодарная дружиннику за доброту…

«Интересно, помнят ли крысособаки добро?..»

Тысячи погибших от клыков таких вот грязных псин уже никогда не смогут ответить.

* * *

– Свои! – воскликнул Игорь, подняв руки кверху, дабы продемонстрировать, что он безоружен.

До ворот, ведущих в крепость, оставалось буквально двести метров, и лишний раз провоцировать засевших на стенах стрельцов не стоило. Пусть он и не похож ни на нео, ни на шама, ни тем более на био, но мало ли, кто сейчас там, наверху? Может быть, ребята только в смену заступили, а, может, весь день они вели ожесточенные бои против очередной волны мутантов и теперь с трудом отличают своих от чужих… да и вообще плохо соображают…

– Игорек, ты? – донеслось с крепостных стен.

Дружинник невольно вздрогнул: голос показался знакомым. Задрав голову, он с трудом рассмотрел наверху Семена, одногодку, который волей судьбы угодил не в дружину, а в стрелецкий приказ. Игорь скрипнул зубами. Они не были закадычными друзьями, но при встрече болтливый Семен не упускал возможности расспросить знакомца обо всем на свете. И сегодняшний день, как уже догадывался Игорь, очень вряд ли станет исключением из правил – особенно если учесть, что появился дружинник не из корпуса, а из развалин московской Зоны, притом один–одинешенек.

– Я, я! – отозвался разведчик. – Впустите?

– А то! – хмыкнув, отозвался Семен.

Минут через пять Игорь уже стоял внутри, отряхивая пыльные штаны и ощущая макушкой заинтересованный взгляд старого знакомца. Впрочем, на сей раз он был не одинок – другие стрельцы из смены тоже посматривали в сторону разведчика не без любопытства. Всех, безусловно, крайне волновала судьба ушедшего в Тушино отряда.

– Что с остальными, Игорек? – спросил Семен участливо, стоило дружиннику поднять на него взгляд.

– Там остались, – с горестным вздохом ответил Игорь.

Стрельцы стали качать головами, переглядываться, шептаться. Семен с горестным видом поцокал языком и сказал:

– Надо же, какая напасть… И как же так вышло?

– Засада, – прочистив горло, ответил дружинник.

– Тут? Или там уже, в Тушино?

– Не трави душу, Семен, – сморщившись, попросил Игорь. – Дай хоть дух перевести.

– И в самом деле, Семен! – вступился за разведчика один из стрельцов, чернобровый боец с непомерно длинным носом. – Человек всех друзей потерял, сам добирался, уставший, горем разбитый… а ты липнешь, как банный лист!

– Ох, прав ты, Антип… Звиняй, Игорь, чего–то я и впрямь… – виновато потупившись, пробормотал старый знакомец.

– Пустое, – отмахнулся дружинник. – Просто правда как–то… тяжко это все переживать. Притом дважды уже подобное за один месяц… за первый месяц! И брат еще, теперь уже совсем… Эх…

Он понурил голову – не наигранно, всерьез, поскольку действительно был расстроен. Каждый рейд – это вызов, но не в каждом случаются вещи, подобные тем, которые пережил Игорь. Дважды его разлучали с братом, и хоть соратники гибли у всех, светловолосый дружинник почему–то обречен был терять сразу всех, с кем был, да притом за такой короткий промежуток времени. И если в прошлый раз судьба дала ему шанс спасти одного, то теперь на кону стояли жизни шестерых. То есть ответственность возрастала многократно, а вот шансов на итоговый успех по–прежнему практически не было.

– Не представляю даже, – сказал Семен, – что у тебя сейчас внутри происходит. Если б у меня такое в первый месяц на службе произошло, я б, наверное, вообще в пахари попросился, не смог бы больше на стены подниматься… и тем более наружу выходить!

– Если б нам предначертано пахарями было быть, мы бы ими и стали, – возразил Игорь, посмотрев на старого знакомца исподлобья. – А раз родились мы дружинниками или стрельцами, значит, ими мы и быть должны.

Стрельцы одобрительно загудели, соглашаясь в разведчиком.

– Пахарю дружинником стать тяжело, практически невозможно, – продолжил Игорь. – А нам сам Бог велел. Так что не знаю за тебя, но лично я трусливо отсиживаться на пашне не намерен, пока другие там, за стенами, жизни кладут за нас с тобой.