Кремль 2222. Волоколамское шоссе

С другой стороны опоры маркитанты прицепили стальной лист форматом поменьше и пожиже, выполнявший роль калитки. Когда Тим приблизился к баррикаде, держа на руках бесчувственную Алену, калитка была приоткрыта. Это, впрочем, ничуть не свидетельствовало о беспечности охраны. Ведь пространство перед баррикадой представляло из себя пустырь и просматривалось во все стороны почти на двести метров.

Непосредственно у входа в позе «чем бы нам заняться» стояли два охранника с автоматами Калашникова. Еще один расположился левее и выше – в кузове тяжелого грузовика‑самосвала. Из‑за его борта торчал ствол крупнокалиберного пулемета ДШКМ.

Охранники у калитки смотрели на Тима и его спутницу с ленивым недоумением. Один из них – с аккуратной бородкой – курил цигарку, а второй, в армейском кепи, просто зевал с осовелыми глазами. Именно он первым отреагировал на появление странной парочки, крикнув:

– Эй, стой! А то стреляю. – И снова зевнул.

Тим остановился. До охранников и ворот было пять‑шесть шагов, а это означало, что он достиг конечной точки маршрута. И в этот момент Тим вдруг понял, что не знает, как завести разговор и что именно говорить. Растерялся, короче говоря. Но, похоже, никто и не ждал, что он сам разговорится.

– Откуда ты, чучело? – начал допрос тип с осовелым взглядом.

Обращение не понравилось Тиму – в нем сквозило если и не презрение, то пренебрежение. Но Тим не знал, что такое «чучело», и решил раньше времени не обижаться.

– Оттуда, – сказал он, неопределенно мотнув головой. И, помня наставления Алены, добавил: – Мы – лесные люди.

– Лесные? – В мутном взгляде «осовелого» промелькнул интерес. – А что же ты так одет, лесной?

– Как?

– Да как чмо болотное. В первый раз такое чудо вижу. Нет, Степан, ты глянь – прямо дикарь какой‑то.

Степан с цигаркой хмыкнул, но ничего не сказал.

– Нормально я одет, – сказал Тим. – На нас нео напали. В общем, отбиваться нам пришлось.

– И чего? Они с тебя что – рубаху сняли? А обмотки‑то… Нет, Степан, ты глянь – как у «мусорщика» обмотки. А еще говорит, что «лесной». Лесные люди так не одеваются.

– Да хватит тебе, Фрол, к одежде цепляться, – сказал Степан. – Какая разница, в чем он одет? Может, ему жарко? А вот девка у него точно на «лесную» смахивает. – Сделав последнюю затяжку, он щелчком отправил окурок в лужу. – Эй, парень, тебя как зовут?

– Тим.

– Тим? – Степан почесал лохматый затылок. – Тимофей, что ли?

Тим промолчал, но на всякий случай кивнул. Тимофей, так Тимофей – если у них так положено.

– Понятно, – сказал Степан. – А с девкой твоей что? Она хоть жива?

– Жива. Ранили ее. Нео.

– Ранили, значит, мохнатые. Копьем, что ли?

Тим опять кивнул. Копьем, так копьем.

– Понятно. А чего сюда приперлись?

– Некуда нам больше идти.

– Как это некуда? – вмешался Фрол. – Валите к себе в острог. А то ходят тут…

– Да заткнись ты, – с раздражением оборвал Степан. – Совсем с похмелья память отшибло? Забыл, что их острог капитолийцы под чистую разорили?

– А‑а, – сказал Фрол. – Вот оно что. И, вправду, забыл.

– Значит, идти вам некуда? – спросил Степан.

– Некуда, – подтвердил Тим. – И нам бы это… Видите, ранена она. Нам бы лекарство какое, срочно. Умереть она может.

– Это понятно, что может. Только ведь у нас, парень, не богадельня.

Степан с прищуром взглянул на Тима. Тот в растерянности молчал. Какая еще богадельня? И при чем тут она? Алена умирает, ей надо помочь. Чего они хотят?

– И чего? – спросил Тим. Просто потому, что не придумал ничего иного.

– Ты что, тупой? – возмутился Фрол. – Тебе ясно сказано – у нас не богадельня. Мы маркитанты. В долг не даем, даром ничего не делаем. Если нет денег – то проваливайте. Нет, Степан, ты только глянь на них. Последний раз спрашиваю: деньги есть?

– Деньги? – повторил Тим.

– Ну да.

Тим молчал. Деньги… Алена о деньгах ничего не говорила.

– Ну, или золото, – сказал Степан. – Серебро тоже можно. Но лучше золото. Золотишко есть, Тимофей?

И тут Тима осенило. Золото! Есть же у них этот желтый металл. Только где же он?.. Женщины любят золото, сказала Алена…

– Так что, Тимофей? – повторил Степан. – Как насчет золотишка?

Тим вспомнил.

Ему было неловко, очень неловко. Как будто он совершает нечто очень постыдное. Но что же еще делать?

Сгорая от стыда, он залез Алене за пазуху. И, нащупав, вытащил оттуда золотую цепь – ту самую, снятую с шеи колдуна Ашаба.

Глаза Степана алчно блеснули. А Фрол, как раз начавший зевать, так и застыл с открытым ртом.

– Ого! – воскликнул Степан. – Ты где такое взял, парень?

– Это наше, – сказал Тим.

– Да какая разница, где взял! – Фрол, наконец, обрел способность говорить. – Где взял, больше уже нету. Давай сюда, Тимоха.

Он протянул руку, но Степан быстро хлопнул по ней ладонью.

– Убери грабли.

– А чего?

– А того – не по Сеньке шапка. Этот вопрос пусть Гермес решает.

Переведя взгляд на Тима, Степан вкрадчиво заговорил:

– Значит, вам, как я понял, нужен приют и лечение?

– Да, – выдохнул Тим. Наконец‑то они его поняли!

– Сделаем, Тимофей. Оплатить у вас есть чем. Сейчас вас отведут к нашему старшине, он все и порешает. Заметано?

– Куда заметано? – уточнил Тим.