Кремль 2222. Запад

Наконец, один из незнакомцев подошел ближе и присел на корточки — так, что его лицо оказалось вровень с перевернутым лицом Зигфрида. Воин смотрел ему в глаза спокойно и прямо — будто сам стоял перед подвешенным за ноги врагом. Это, видимо, не слишком понравилось «монаху». Он степенно перешел к Книжнику, присел напротив него. Лицо его, желтое, одутловатое, с каким-то отрешенным выражением, медленно раскачивалось перед глазами в перевернутом виде. И сейчас можно было разглядеть на его гладкой лысине и даже на лице сложные многоцветные татуировки. Это были кольца — сложные переплетения колец, от которых рябило в глазах и создавалось довольно жуткое впечатление.

Незнакомец по-прежнему молчал, и парню пришлось заговорить первым:

— Что вам от нас нужно?

Незнакомец не спешил с ответом. Он продолжал сидеть на корточках, отрешенно глядя сквозь пленника. Тем временем за его спиной происходило какое-то тихое действо: «монахи» расположились в круг — так же, на корточках, и теперь с их стороны потянуло дымом. Наверное, это должно было символизировать «благовония», да только запах оказался непривычный, резкий, вроде того усыпляющего газа, и от него так же мутилось в голове. Походило на какой-то легкий наркотик.

— Кто вы? — закашлявшись, прохрипел Книжник.

— Кто мы… — задумчиво отозвался «монах». — Зачем мы… Хотел бы я знать ответы на эти вопросы.

— А я хотел бы, чтобы ты поскорей развязал нас, философ, — сдержанно заметил Зифрид. — Давай же, не доводи до греха…

— Грех… — немедленно подхватил тему незнакомец. — Что есть грех? Грех вторгаться с оружием в руках в храм истинной веры. За грех нужно расплачиваться…

— Мы же не знали, что здесь у вас храм, — примирительно заговорил Книжник. Ему уже становилось худо от долгого висения вниз головой, стали ощутимо затекать связанные ноги. — Ей-богу, знали бы — ни за что б сюда не полезли!

— Я вас прекрасно понимаю, — тоном опытного бюрократа сказал «монах», даже кивнул с участливым видом. — Но ничего не поделаешь: святыня осквернена, и Великое Кольцо требует искупительной жертвы. Не бойтесь — двух ваших жизней будет довольно для восстановления равновесия. «Демоны Кольца» дали согласие — они примут вашу жертву.

Монах с удовольствием продемонстрировал Книжнику знакомую золотую фигурку кланового тотема нео.

— Это знак! — торжественно сообщил он. — Сначала мы хотели просто убить вас. Но у вас серьезный покровитель — бог племени нео… — «Монах» благоговейно погладил фигурку, дохнул на нее, протер тканью своего балахона, полюбовался игрой бликов. — Так что мы специально откачали вас. И теперь лишим жизни в соответствии с обрядом. Будет немного больно, но поверьте — довольно интересно.

— О, черт! — всхлипнул Книжник. В голове уже гудело от прилившей крови, и больше всего хотелось просто растянуться на бетоне в горизонтальном положении.

Только вот Зигфрид негромко рассмеялся. Истинный воин смог оценить юмор ситуации: похищенная у мутов фигурка действительно несла злую символику, и проклятие обиженного клана настигло беглецов даже под землей.

Впрочем, на данный момент она еще и спасла им жизнь — по крайней мере на какое-то время. Вот и не верь после этого в нечистую силу Кольца.

Книжник же воспринимал ситуацию иначе. Его затрясло, слезы заструились по лбу, стекая на грязные, всклокоченные волосы, капая на растрескавшийся цемент пола. Он вдруг ощутил, что не в силах больше сопротивляться — слишком уж много испытаний свалилось на него в последнее время. Одно дело — воин, привыкший к тягостям и вызовам судьбы, и совсем другое — недавний семинарист, видевший все это лишь в книгах и собственных фантазиях.

И угроза жуткой смерти стала последней каплей. Парень забился на своей цепи, как попавшаяся на крючок рыба, зарычал в бессильных попытках вырваться. Зигфрид смотрел на бьющегося в истерике товарища спокойно и даже сочувственно. Но что толку от такого сочувствия? Краем обезумевшего от страха сознания семинарист понимал, что впереди только смерть. И судя по всему — смерть лютая…

— Ничего-ничего, — утешающе говорил «монах». Он даже погладил Книжника по налившейся краской щеке, участливо промокнул пленнику слезы уголком своего оранжевого одеяния. — Поначалу всем бывает страшно. Но там, на Небесном Кольце, тебе будет хорошо и спокойно…

— Это тебе что, покойники рассказали? — поинтересовался Зигфрид.

— А вот ты скоро сам увидишь, — не глядя на веста, пообещал «монах».

— Не сомневаюсь, — отозвался Зигфрид, разглядывая татуировки на черепе «монаха». — Совсем скоро я отправлю тебя на это самое Небесное Кольцо и посмотрю, понравится ли это тебе самому.

Лицо «монаха» дрогнуло, он резко глянул на веста. Сказал сквозь зубы:

— Прекрасно. С тебя и начнем.

«Монах» медленно поднялся, степенно повернулся и прошествовал к остальным, стоявшим в отдалении. Заговорил негромко, скупо жестикулируя: очевидно, давал какие-то указания.

Стиснув зубы, Книжник подавил в себе удушливый приступ паники. Скосился в сторону Зигфрида. Спросил сдавленно:

— Ну, что теперь делать будем?

— Импровизировать, — невозмутимо отозвался тот.