Кремль

— Не стесняйтесь, говорите прямо. — Президент догадывался, что скажет олигарх, но ему хотелось поскорее договориться о чем-либо конкретном. Иначе жаль потерянного времени.

Понятно, что Лабинский заверил в своей лояльности. А дальше-то что?

— Почти со всеми банками-кредиторами достигнуто понимание о рассрочке долгов. Отдельное вам спасибо за помощь. Ваш личный представитель большую работу проделал на конференции с банками. Но вот Гранин буквально достал судебными исками. Не дает работать. Создает нервозную обстановку. Это плохо влияет на других кредиторов и может изменить их позицию.

— Гранин имеет право. Договаривайтесь с ним, пойдите на уступки.

— Я бы всей душой, но как? Он требует возврата кредитов прямо сейчас. Даже если мы найдем деньги, это подстегнет другие требования.

— Опасения не лишены оснований, — признал президент.

— Есть и другой аспект. Социальный. Вы обратились ко всем бизнесменам и напомнили, что на них лежат социальные и моральные обязательства — не допустить роста безработицы, платить заработную плату, сохранить трудовые коллективы.

— Совершенно верно. Если человек начинает дергаться, продает бизнес, бежит куда-то — это означает, что он неправильный предприниматель. Нажился, сделал свое дело и решил от него избавиться.

— А как не дергаться? Нас сознательно банкротит Гранин.

— Интересный вы народ, предприниматели! Когда государство вмешивается в дела бизнеса — крик поднимаете. А если конкуренты прижмут — приходите и просите помочь.

Лабинский опустил глаза и не стал возражать. Да, он просил помочь. Много раз. И не только тогда, когда его прижимали.

— Вопрос в принципе важный. Я лично убежден, что кризис не повод для сведения счетов. Нельзя допускать, когда в результате соперничества наступает коллапс целой группы компаний. В таких случаях государство должно употребить власть, — сказал президент. От насмешливого тона не осталось и следа. Слова звучали жестко и веско. Даже угрожающе. — Мы обсудили два вопроса: объединение металлургических компаний и судебные иски Гранина. Эти вопросы как-то связаны между собой или это разные темы? Что, Гранин и другим предъявляет претензии?

— Основной удар Гранин направляет против моих компаний. Что довольно странно. Мы с его банком были партнерами более восьми лет. Рассчитываем как минимум на понимание, а он пытается выжать все соки.

— Кризис высветил новые грани отношений. Иногда неожиданные, — многозначительно произнес президент.

— По крайней мере мои отношения с Граниным не выдерживают проверки кризисом. За других говорить не буду. Точно не знаю, кому он еще вчинил иски. Два вопроса, по-моему, тесно связаны. Если мы объединим компании в условиях, когда активно судимся, грош цена такому объединению.

— Хотите юристов лишить работы? — коварно заметил президент. — Я ведь тоже юрист.

— Дело не в этом. Сегодня создадим мегакорпорацию, а завтра счета будут блокированы судебными решениями, — тяжело вздохнул Лабинский.

— «Титаник» получается.

— С той разницей, что «Титаник» столкнулся с айсбергом в открытом океане, а корпорация может затонуть, образно говоря, не выходя из порта. Прямо у причала. Как только разобьют бутылку шампанского о борт, так сразу и затонет. Сначала нужно снять судебные иски, а потом объединяться.

— Интересная идея, но нереальная. Иски все равно будут. Бизнес без судебных процедур развиваться не может. Вопрос в масштабах. Гранин, конечно, перебирает. Нужно поспокойнее реагировать. Кстати, о мегакорпорации. Какие-то невнятные сигналы поступают о компании Морева. Я пока не могу разобраться. Ничего не доходило?

«Нужно сдавать Морева, — подумал Лабинский. — Иначе мне не поверят. Да и какие проблемы? Кто он мне — сват или брат?»

— Насколько мне известно, Морев утратил контроль над компанией, — пояснил Лабинский.

Ему сразу стало легче. Предложили объединиться с Моревым, заранее зная, что этот номер не пройдет. А реально нужно держаться от него подальше. Горелым попахивает.

— Что это значит?

— Нужно проследить, у кого реально акции.

— Не так просто это сделать в офшорах, — задумался президент. — Что касается исков Гранина, обещаю с ним переговорить. Может, стоит мне вас вместе с Граниным принять?

— Не хотелось бы. Поругаемся в вашем присутствии. Неудобно.

— Понятно. А я, значит, должен разбираться в вашем споре. Не поделили песочницу, шалуны!

* * *

Посмотрев в спину Лабинскому, спешащему к двери, президент отметил, что тот выглядит намного бодрее, чем когда входил в кабинет.

Дождавшись, когда олигарх скроется в приемной, он тут же соединился по прямой линии внутренней связи с Дюком:

— Почему мне не доложили материалы по списку стратегических предприятий? Мы поддерживаем обращение Морева или нет? Где экспертная оценка?

— Сроки исполнения еще не вышли. Доложим вовремя. Сейчас проверяем все материалы, — поспешил заверить Дюк.

Президент любил рассказывать байку про суетливого начальника из старой партийной гвардии, который часто вызывал «на ковер» подчиненных, забывая, чего ради он их позвал. В таких случаях он грозно спрашивал:

— Делаете?

— Так точно, делаем.

— И не затягивайте!