Кремль. Ставка. Генштаб.

В интересах правдоподобности замысла немцы изобретали хитроумные уловки, заключавшиеся в имитации всех видов разведки, умышленной компрометации секретных оперативных документов, ложного сосредоточения войск. Кроме того, нашей разведке не удалось выяснить состояние немецких войск к весне 1942 года. К этому времени в связи с большими потерями после Московской битвы группа армий «Центр» имела укомплектованность около 35 % по личному составу и боевой технике. В то же время группа армий «Юг» имела укомплектованность около 50 % и была самой боеспособной. Немецкому командованию удалось к лету 1942 года доукомплектовать войска этой группы до 80–90 %.

Гитлер, по совету с начальником Генштаба генерал-фельдмаршалом Кейтелем, считал, что кампанию необходимо начать большим наступлением на юге с целью овладения Кавказом, а затем нанести удар в районе Ленинграда, Москва как цель наступления совершенно отпадала.

В то же время Советское Верховное Главнокомандование при определении замысла противника пришло к следующему выводу:

«…Важнейшей задачей на 1-м этапе летней кампании является удержание: района Ленинграда, района Москвы; треугольника Елец, Лиски, Мичуринска и Ростовского района. Следовательно, в предстоящей кампании важнейшими для нас направлениями будут Ленинградское, Московское, Воронежское и Донбасско-Ростовское, причем главным из них является Московское».[88]

В соответствии с выводами о вероятном замысле противника в летней кампании 1942 года резервы Ставки ВГК были сосредоточены в основном в районах Москвы, Моршанска-Ельца, Лиски-Поворино и Череповца. Как показали развернувшиеся летом 1942 г. события, выводы Ставки и Генштаба о стратегической обстановке и намерениях противника не оправдались.

Непосредственный исполнитель замысла летне-осенней кампании, заместитель начальника оперативного управления генерал-майор Ф. И. Исаев был удален из Генштаба И. В. Сталиным без права дальнейшего пребывания в центральном аппарате Народного комиссариата обороны. Но здесь, безусловно, прослеживалась вина более крупных военачальников и, прежде всего, начальника Генштаба Б. М. Шапошникова, его первого заместителя А. М. Василевского, членов Ставки, а также самого Верховного.

Итак, летом 1942 года был допущен крупный стратегический просчет, в результате которого наши войска не только понесли тяжелые потери, но и уступили врагу важные стратегические регионы. Немецкая армия вышла к Волге, получив возможность перерезать важнейшие транспортные коммуникации, по которым шло практически все снабжение промышленности страны нефтью, и к Главному Кавказскому хребту, поставив под угрозу бакинские и грозненские нефтепромыслы.

Одной из главных причин крупного промаха Ставки стала плохая организация разведки. Да это и неудивительно. Ведь организовывать военную разведку пришлось практически заново. Выше я уже говорил, что перед войной И. В. Сталин относился к ней крайне пренебрежительно, однако эквивалента ей не создал.

Скажу прямо: только русский характер позволил нам устоять на последних жизненно важных рубежах. Перережь немцы Волгу — страна просто задохнулась бы в тисках топливного голода. Вопрос стоял жестко и прямо: быть или не быть Советскому Союзу, а для Верховного — сидеть или не сидеть ему в кресле руководителя огромного государства. За Волгой для него действительно земли не было.

* * *

Именно в этот период были спланированы две кампании. Зимняя кампания (ноябрь 1942 — март 1943 годов) планировалась с учетом накопленного опыта и с опорой на экономические (продукцию начала давать эвакуированная на Урал и в Сибирь промышленность) и стратегические возможности государства и армии. Инициатива в разработке замысла операции «Уран» принадлежала Ставке, в частности, Г. К. Жукову и А. М. Василевскому. 12 сентября, прилетев из-под Сталинграда в Москву, они в ходе доклада о сложившейся в том районе обстановке обменялись с Верховным мнениями относительно фланговых ударов по войскам противника в оперативной глубине (западнее Дона) из района Серафимович и из дефиле озер Цаца и Барманцак в направлении на Калач.

Верховный приказал как следует обдумать этот вариант и через сутки доложить свои соображения. Нужно отдать должное выдержке И. В. Сталина: судьба Союза и его собственная судьба висели на волоске, однако он не торопил военных. На следующий день он приказал им еще раз как следует уточнить обстановку на месте, обсудив ее с командующими фронтами и армиями. Все эти действия проводились в обстановке большой секретности. Так, даже командующие фронтами и намека не получили на возможное контрнаступление под Сталинградом.