Кремлевская пуля

– Не передергивай, Стас. Душевные отношения там есть, но только у матери и старшего сына. Подозреваю, что она их обоих любила одинаково и страшно переживала то, что между ними нет братских чувств. А эти братья, по-моему, были очень разными. Видишь, даже майор подметил, что со вторым мужем у Россихиной отношения были странными. Он часто уезжал куда-то, ругались они постоянно. А из того, что мы знаем о Россихине-младшем, можно сделать вывод, что натура у него была подленькая.

– Ты готов предположить, что и его папаша тоже порядочностью не отличался? Допустим, что яблочко от яблоньки упало не далеко. Но что нам это дает? Практически?

– Пока не знаю, Стас. Но нам открылась странная сторона этого дела. Ее от нас умышленно никто не прятал, согласен. Но то, что эта сторона жизни семьи Россихиных-Астаховых до сих пор не выплывала наружу, меня почему-то беспокоит. Считай, что это говорит интуиция.

Они поднялись на второй этаж, где располагался морг. Никого из начальства на месте не было. Две практикантки-студентки, три мрачных санитара неопределенного возраста с пропитыми лицами и бабушка-уборщица с удивительно добрыми глазами.

Увидеть такие здесь, в морге, было удивительно. Сыщики разговорились с ней в маленькой комнатушке, где уборщица переодевалась, хранила свой инвентарь. Гуров объяснил, для чего им было нужно начальство, сказал, что они хотели познакомиться с копией акта о вскрытии некоего Россихина.

Уборщица сделала строгое лицо и сказала, что никакой заминки тут и быть не может. Она повела сыщиков в лабораторию, показала, где стоят журналы и папки с подшитыми копиями актов.

Полковники довольно скоро нашли нужный документ. Им удалось продраться сквозь обилие специфических оборотов и терминов и понять, что человек умер от удушения. На его шее остались следы веревки и повреждения кожи, а в гортани и других каналах появились соответствующие изменения.

– Ну, как бы все так и есть, – пробормотал Крячко, непонимающе глядя на Гурова. – Он и в самом деле повесился.

Гуров повернулся к уборщице и спросил:

– Скажите, а работает еще у вас тот патологоанатом, который делал вскрытие? Как его тут… Липатов А. А.

– Андреич-то? – Женщина вздохнула. – Нет, милые мои, помер он. В то же время и преставился.

Гуров посмотрел по сторонам, взял женщину за локоть и повел к выходу. Они уселись на лавку в вестибюле, и он стал расспрашивать уборщицу о том, как этот врач умер.

– Он ведь пьющий был, – пояснила бабулька. – Хороший специалист, но больной этим делом. Нет, не запойный. Всегда на работу, никогда не опаздывал. Похмелится, бывало, чтобы руки не тряслись, и режет весь день.

– Как он умер?

– Так машина его сбила по пьяному делу. Переходил дорогу ночью. Сразу насмерть.

– Это когда было? Спустя какое время после этого вскрытия?

– Ой, не скажу, – сокрушалась женщина. – Точнее никак не припомню. Но что в тот же год – это да. Осенью, дожди еще были затяжные. Что-то он пить тогда больше стал, вот его смертушка и нашла. А специалист был хороший, это все говорили.

Орлов выслушал Гурова. Он минут десять сидел за столом, иногда вставал, прохаживался по кабинету. Потом генерал наконец-то молча кивнул.

Возле клиники Астахова ждали Рязанцев и Кулаков. Гуров сидел в оперативной машине и слушал доклад группы, которой руководил лично Крячко. Они вели Астахова по городу.

Дело тянулось уже вторые сутки, но Астахов после работы так ни разу и не направился к матери в клинику. Сегодня он тоже двинулся совсем в другую сторону.

Пять минут назад Крячко доложил, что машина Астахова вдруг резко развернулась и устремилась в сторону Чертаново. Теперь она выскочила на Варшавское шоссе.

– Станислав Васильевич! – позвал Гуров по рации. – Астахов все понял.

– Думаешь, что он засек хвост? Сомнительно, мы машины меняли через каждый квартал, держали интервал в три автомобиля.

– Нет, Стас, сработала его интуиция. Бросайте Астахова! Срочно сюда, к кардиоцентру. Выдвигай своих ребят вдоль леса. Если он прорвется, то через пять минут будет в Ясенево, а там – МКАД, и ищи-свищи его в Подмосковье.

Гуров сидел и ждал, наблюдая, как Кулаков и Рязанцев изображали из себя ландшафтных дизайнеров. Они что-то замеряли, вбивали колышки неподалеку от ворот клиники, натягивали шнурки.

Вот и машина Астахова. Черная «Хонда» плавно подкатилась и встала в стороне от ворот. Оперативники слишком напряглись. Даже Гуров это заметил. А уж Астахов, который сейчас постоянно оглядывался по сторонам, не мог не понять, кто на самом деле эти «дизайнеры».

Но Михаил вдруг открыл дверцу и вышел из машины. Сейчас он не выглядел подтянутым и бодрым. Астахов снова стал сутулиться, как и тогда, ухаживая за матерью. Узел его галстука сполз набок.

Гуров не выдержал и тоже выбрался из машины. Он машинально поправил кобуру под пиджаком, которая сегодня очень мешала ему.

– Михаил Николаевич! – громко позвал Гуров.

Астахов не обернулся. Он медленно пошел ко входу на территорию клиники. И тут, прямо как назло, с той стороны появились люди. Гуров прибавил шагу, понимая, что опаздывает.