Кремлевские подряды «Мабетекса». Последнее расследование Генерального прокурора России

Видимо, я сам был виноват в том, что в обществе сложились стереотипы, позволяющие думать, что прокурор отвечает за все, в том числе и за раскрытие преступления.

Начиная работать на новом посту, я, честно говоря, полагался на определенный уровень правовой культуры Ельцина. С одной стороны, мне хотелось помочь Президенту РФ раскрыть те сложные дела, которые были у всех на слуху, например, убийство известного тележурналиста Впада Листьева. С другой стороны, я говорил ему, к примеру, насчет священника Меня, что по прошествии 6–7 лет раскрыть это убийство почти нереально, но мы стараемся… Я объяснил ему, что раскрытие, расследование преступлений — далеко не главная задача прокуратуры. Хотя и в нашей системе есть прекрасные следователи, раскрытием преступлений должны в основном заниматься оперативно-розыскные службы МВД и ФСБ. Каждый должен заниматься своим делом, у каждого — свои задачи.

В последующем я из-за этого и пострадал, крепко поплатился: президент регулярно обвинял в бездействии и меня, и всю прокуратуру в целом, попрекая все еще нераскрытыми делами Холодова, Листьева и других. Это были «железные» популистские аргументы, отказаться от которых Ельцин уже просто не мог.

Стр. 264. «Скуратов… не обладал главным — волей, мужским характером».

Не хочу хвалить себя, но весь последующий ход событий показал, что и то, и другое у меня присутствует в достатке, если не в избытке. «В случае со Скуратовым, — писали газеты, — заказчики и реализаторы повели себя крайне самонадеянно и непрофессионально, плохо учли его стойкий характер, наличие доброкачественного контр-компромата, знание внутриполитической и международной ситуации, хорошие личные связи с правоохранительными органами других стран».

Ельцин смешивает разные понятия — внешнюю интеллигентность и мягкость, стиль общения и внутреннюю волю. Если человек размышляет, мучительно думает, это не означает, что он чего-то боится — он не хочет сделать ошибку.

Стр. 264. «Первым о порнографической пленке с участием Генпрокурора узнал Николай Бордюжа».

Как я уже писал, пленка была сфабрикованной, и ни одна экспертиза не идентифицировала меня на ней. Нежелание расследовать дело, возбужденное по моему обращению, так и не позволило установить, чья это работа.

Что же касается механизма ее использования, то первым о пленке доложили, судя по всему, Бородину и Березовскому, которые поставили в известность Ельцина. Бордюжа сознался, что пленку ему передал руководитель его секретариата. Но позднее в частной беседе Бордюжа признался, что пленку эту ему передал сам Ельцин. Не утверждаю категорически, но есть предположение, что Ельцин ее, судя по всему, передал Бордюже с подачи Березовского. Во всяком случае абсолютно ясно одно: Бордюжа никогда в жизни не принял бы решение о моей отставке самостоятельно, без «благословения» свыше.

Стр. 265. «В ночь на 17 марта пленка была показана по Российскому телевидению».

Ложь. Она была показана не до, а после заседания Совета Федерации — в ночь на 18 марта. Честно говоря, я не могу понять логику Кремля: чтобы подтолкнуть сенаторов к нужному решению, надо было показывать ее до заседания Совета Федерации. Нынешний первый вице-премьер Правительства РФ Сергей Собянин рассказывал мне, что именно Хапсироков еще до заседания принес пленку в Совет Федерации. Не знаю, смотрели они ее там или нет, но Собянин честно отдал пленку мне.

Показали же ее по телевидению, судя по всему, от злобы и бессилия.

Стр. 265. «До скандального голосования по делу Скуратова я о порнографической пленке ничего не знал».

Да все он знал! Помню, после того как на Совете Федерации я сказал, что неправильно поступает президент, решая серьезный вопрос и даже не встретившись со мной, мне сразу позвонили из Кремля, предупредив, что завтра утром, в семь часов, президент ждет меня. Судя по всему, все у них там было уже подготовлено и спланировано, поскольку утром мне позвонил Метелкин и сказал, что по телевидению показали пленку.

Стр. 265. «Слабый, бесцветный прокурор уходит сам».

Если я слабый, то надо было вызвать меня и сказать, что, дескать, не справляешься, освободи место. Но основания-то для моего ухода были совсем другие…

Стр. 266. «Анализ голоса и изображения на пленке показал — да, на пленке генеральный прокурор».