Кремлевские подряды. Последнее дело Генпрокурора

Ситуация усугубилась тем, что у Председателя Верховного Суда РФ Вячеслава Михайловича Лебедева заканчивался срок полномочий и он должен был вскоре предстать (либо не предстать — это решал Ельцин) перед Советом Федерации для нового назначения на свою должность. Во время встречи Лебедева с Ельциным еще в мае 1999 года последний публично пообещал, что направит в Совет Федерации документы именно на Лебедева. Однако время шло, но выполнять это решение Ельцин не торопился. Уже май закончился, половина июня прошла, а документы все не направлялись. Стало ясно, что в Кремле от Верховного Суда РФ чего-то ждут. Понимаю, что у Вячеслава Михайловича был непростой выбор. Тем более, что за период совместной работы у нас с ним сложились неплохие, товарищеские отношения.

Квалификация судей Верховного Суда РФ достаточно высока, но даже им было непросто скрыть, замаскировать явное беззаконие. Самым простым было закрыть глаза на ущербность доводов и оснований для возбуждения дела. Сложнее оказалось с нарушениями порядка возбужденного дела. Но бумага все стерпит…

Для начала констатировали: вывод суда «о том, что в отношении Скуратова Ю.И. как Генерального прокурора Российской Федерации установлен особый порядок привлечения к уголовной ответственности», является ошибочным, так как ни Конституция РФ, ни другие законы не наделяют «работников прокуратуры, в том числе и Генерального прокурора, статусом неприкосновенности». Иными словами, в огороде бузина, а в Киеве… При чем здесь статус неприкосновенности, о котором в решении Мосгорсуда не говорится ни слова? Причем здесь особый порядок для Генпрокурора? Ведь судья Маркина писала лишь о том, что специальный порядок возбуждения дела установлен для всех прокуроров и следователей, и он был нарушен.

Столь же «аргументированно» судьи разделались с доводом о незаконности проверки, проведенной ФСБ. Оказывается, «видеокассета и заключение специалистов направлены (в прокуратуру города Москвы. — Авт.) не в связи с необходимостью принятия процессуального решения по заявлениям граждан, поступившим в ФСБ Российской Федерации, а для проверки информации о совершении Скуратовым Ю.И. проступков, порочащих честь и достоинство прокурорского работника, и нарушении Присяги прокурора». Вот здесь авторам сочинения профессионализм изменил уже окончательно, поскольку они начисто «забыли», что в постановлении Росинского черным по белому написано, что дело возбуждается «по материалам проверки, проведенной органами ФСБ РФ».

Почему это вдруг в ФСБ решили направить материалы для проверки информации, имеющейся по Генеральному прокурору, в прокуратуру города Москвы, а не в Генеральную прокуратуру России, как это положено во взаимоотношениях между ведомствами? А уж в Генпрокуратуре сами решили бы, куда, какому подразделению своей системы передавать их дальше. В конце концов, в тот период действовала специально созданная Президентом РФ межведомственная комиссия под председательством Волошина, которая, по идее, и должна была проверять всю информацию в отношении Генерального прокурора. Неужели руководство ФСБ и судьи об этом не знали?

С ловкостью карточного игрока главный суд страны обошел и убийственный для продолжения следствия довод о том, что дело мог возбудить только прокурор субъекта Федерации. Согласившись с этим аргументом (приказ Генерального прокурора № 44 от 26 июня 1998 года), судьи вдруг «вспомнили» о не относящейся к данной ситуации статье 34 УПК РСФСР, которая определяет, какие из должностных лиц прокуратуры подпадают под понятие «прокурор» в уголовном процессе. Это, конечно же, его заместители, старшие помощники, помощники, прокуроры-криминалисты и так далее. Из чего выходило, что Росинский, возбуждая уголовное дело против Генерального прокурора, был прав.

Но при чем здесь все эти люди? Ведь в приказе из всех прокурорских работников и даже прокуроров четко выделены только определенные лица: Генеральный прокурор, его заместители, а также прокуроры субъектов Федерации. Они и только они получали право возбуждать уголовные дела в отношении прокуроров и следователей. По логике судей получалось, что даже помощник прокурора района мог возбудить уголовное дело в отношении, например, заместителя Генерального прокурора. Следовательно, подведомственная прокуратура получала право контролировать прокуратуру вышестоящую, например, Московская городская прокуратура — Генеральную.

Это был абсурд, и, кстати, для исключения именно такого абсурда и издавался мною приказ № 44.

Главным исполнителем просьбы «семьи» был определен судья Валюшкин — докладчик по делу. Его стараниями решение Московского городского суда было отменено. Уже на следующий день, 23 июня, документы на Лебедева поступили в Совет Федерации. Скажете — совпадение? Что-то не верится… Не остались неотмеченными и двое других судей: В. Кузнецов стал Председателем Высшей квалификационной коллегии судей, был поощрен и В. Валюшкин.