Кремлевские подряды. Последнее дело Генпрокурора

Так что сиюминутные политические интересы для обоих руководителей Бурятии оказались сильнее и важнее нашей многолетней дружбы: и Потапов, и Семенов под окриком Кремля меня просто сдали, предали.

Тем не менее запас прочности у нас был. Это мы поняли после того, как, предостерегая себя от непредвиденных случайностей, провели еще один, повторный сбор подписей. На этот раз меня поддержали 25 депутатов.

Активизировала свою «работу» и администрация Потапова: из его сотрудников был создан штаб, целью которого было не пропустить меня в сенаторы. Как показали последующие события, Потапов был уверен, что ресурсов его аппарата и аппарата Народного Хурала для выполнения этой задачи будет достаточно.

Но и моя команда тоже была не лыком шита. Оглядевшись, мы сразу поняли, что без активных, нестандартных действий нам не выиграть. Первое, что мы постарались сделать — это подключить все наши личные контакты. Бурятия — маленькая республика, где все знают друг друга. Мы встречались и разговаривали по телефону с людьми, которые хорошо знали меня и одновременно кого-то из депутатов Народного Хурала, просили дать мне рекомендацию и поддержать во время голосования.

Кроме этого очень важный акцент я сделал на личные встречи. Думаю, одной из причин, почему мы не победили тогда, при первом, летнем, голосовании, было то, что меня в то время не было в Улан-Удэ и работы никакой с депутатами не проводилось. Теперь же за оставшиеся 7–8 дней до голосования я лично встретился и побеседовал с 45–46 депутатами. Я рассказывал им о своей позиции, о том, как собираюсь работать в Совете Федерации, чем конкретно собираюсь помочь Бурятии. Ни на кого из них я не давил, голосовать за себя не упрашивал, а лишь просил еще раз взвесить, кто из кандидатов будет в Совете Федерации полезнее, и голосовать объективно, честно, а не под давлением со стороны.

Моя тактика оказалась для Потапова и Семенова совершенно неожиданной.

Кроме того, я пошел на хитрость и постарался максимально усыпить бдительность моих противников. Едва ли не ежедневно Потапов «засылал» ко мне своих людей, и в разговорах с ними я оценивал свои шансы на победу очень низко. Как правило, я говорил, что, дескать, понимаю: победить мне будет сложно, скорее всего, невозможно, шанс небольшой, но использовать его я все же хочу, да и после того, как ввязался в борьбу, выходить из нее как-то неудобно.

Еще один момент, неожиданно сыгравший мне на пользу. Даже несмотря на видимую оппозицию Потапова, кое-кто из депутатов полагал, что все это — вроде политической игры, поскольку все знали о наших с президентом Бурятии прежних дружеских отношениях.

Еще раз подчеркну, позиция Потапова явилась для меня особенно тяжелым ударом во всей сложившейся тогда ситуации. Долгое время я действительно считал его своим другом, помогал ему на выборах, в середине 1990-х выбивал в Москве столь необходимые Бурятии трансферты, постоянно консультировал. Все эти добрые и, как мне казалось, прочные отношения крест-накрест перечеркнули властный окрик из Кремля, боязнь потерять высокую поддержку и страх оказаться не у дел после новых президентских выборов. Терять всегда неприятно… А ведь я считал его человеком четкой, независимой позиции. Как сильно я в нем ошибался!..

Тем не менее, некоторые депутаты были уверены, что Потапов мне сочувствует. Косвенно способствовал этому и сам бурятский президент: позволить себе пойти на меня с открытым забралом он не мог, поскольку сразу же был бы в народе освистан и опозорен — о нашей дружбе знали все, и столь явного предательства ему бы просто не простили.

* * *

19 ноября. Заседание Народного Хурала началось. Моим соперником в борьбе за пост сенатора оказался 41-летний Сергей Мезенин — Председатель комитета Народного Хурала по социальным вопросам, бывший учитель, относительно еще молодой человек. Объявили повестку дня и… сразу перерыв: депутаты разошлись по свои комитетам. Сделано это было для того, чтобы, согласно порядку обсуждения выдвинутых кандидатур, с нами могли познакомиться члены всех парламентских комитетов.

Мне пришлось выступить на каждом из 7 или 8 комитетов Народного Хурала, рассказать о том, как собираюсь работать в Совете Федерации, ответить на вопросы, поучаствовать в развернувшихся дискуссиях.

Семенов представил своего кандидата Мезенина, а представлявший группу выдвинувших меня депутатов Калмыков рассказал обо мне. Мы выступили, ответили на вопросы.

Обсуждение наших кандидатур на комиссиях и все последовавшие согласно регламенту процедуры заняли достаточно много времени, поэтому депутаты не стал возражать, когда депутат Коренев предложил: «Мы провели тщательное обсуждение обоих кандидатов на комиссиях, еще раз послушали их уже здесь. Все мы хорошо знаем и Скуратова, и Мезенина — что тут еще дальше обсуждать. Пусть лучше каждый определится в голосовании».

Против этого предложения выступили только три человека, и большинством голосов обсуждение кандидатур было закончено.