Кремлевские войны

И в личной жизни Андрей Юрьевич не шел проторенной дорогой. Жениться не спешил – к чему? Успеется. Подбирал подходящих девушек – там же, в клубе, или на сходках байкеров, или на художественных выставках, да где угодно. Привозил в свой загородный дом и там устраивал то, что называл «сессиями». В доме у Мечникова имелись разные приспособления: цепи на стенах, станки, колодки. Раздев очередную подругу, Андрей Юрьевич заковывал ее в кандалы и затем устраивал с ней различные развлечения. Например, сек – не до крови, но чувствительно. И весь процесс (включая дальнейшую близость) снимал на фото и видео. А потом особо выразительные фотки подбрасывал в места, где девушка должна была их обнаружить. Могла она обнаружить, а могли и ее подруги и знакомые. Тут был элемент игры, риска, который Мечников особенно любил. Он просто обожал наблюдать за выражением лица очередной жертвы, обнаружившей на столике в кафе или у себя в сумочке увлекательный снимок. Это зрелище доставляло ему истинное наслаждение.

В общем, Андрей Юрьевич был веселый человек. И при этом, как ни странно, был на работе на отличном счету. Преступления расследовал быстро, будто играючи, дела оформлял добротно, прочно – в судах они редко разваливались. Сам про себя Мечников понимал, что он – многосторонняя личность. Человек эпохи Возрождения. Много у него талантов, много ипостасей. И одна грань его личности поддерживает и дополняет другую.

Иногда он размышлял о том, в какую эпоху ему жилось бы лучше всего. Ну, в ту же эпоху Возрождения, будучи каким-нибудь итальянским князем или хотя бы бароном, – это понятно. Он бы покровительствовал искусствам, собрал бы у себя при дворе художников, музыкантов. Глядишь, Леонардо бы пригласил или еще кого нового, неизвестного открыл. Сам бы музицировал, а в промежутках – отравлял соперников, вел войны… Или еще во Франции во времена Великой революции, когда события следовали одно за другим, менялась власть, летели головы и можно было сделать головокружительную карьеру.

Но больше всего привлекали Мечникова тридцатые годы, сталинская эпоха. И страна родная, и профессию не надо менять. Он стал бы тем же, кем был сейчас – следователем, только не Следственного комитета, а НКВД. Вот тут бы он развернулся! Допрашивал бы всяких Каменевых и Тухачевских, собственноручно выводил их в расход… Вот этого ощущения – что ты прерываешь чью-то жизнь – Мечников еще не испытывал. А хотелось. Конечно, это было опасное время, можно было и самому голову потерять, это он знал. Но это и привлекало! Постоянный риск, жизнь на грани… Игра с чужими жизнями, особый пряный аромат эпохи… Замечательно!

Впрочем, и окружавшая Мечникова реальность давала возможности развернуться, хотя и не такие широкие. Так что он, в общем, был доволен жизнью.

Когда капитана юстиции Мечникова вызвал глава Следственного комитета Быстров и поручил ему дело Егора Алмазова, Андрей Юрьевич поначалу не оценил свалившейся на него удачи. Ну дело и дело. Очередной «офисный хомячок» попался. Что там у него – взятка? Ах нет, не взятка – присвоение чужого имущества путем мошенничества. Тоже штука нередкая. Ничего особенного.

Но уже спустя несколько минут, когда у себя в кабинете Мечников вник в подробности алмазовского дела, он возликовал. Референт Тарасова! Да не простой, а особо приближенный, пользующийся доверием шефа! И обвиняется не просто в мошенничестве, а в создании – причем по распоряжению самого Тарасова! – некоего фонда, куда сливались незаконно полученные доходы. И – особо привлекательная деталь – откуда доходы? От деятельности фирмы под названием «ННН»! То есть получалась преступная группа, объединяющая знаменитого вице-премьера со столь же знаменитым авантюристом и мошенником Николовым. А скромный референт Алмазов выполнял роль связующего звена. Тут можно было выстроить замечательную конструкцию, создать истинный шедевр следовательского искусства.

Правда, глава Комитета предупредил, что Тарасов будет всеми силами отстаивать своего протеже, скорее всего, подключит знаменитого адвоката Бортника. Ну и что такого? Так даже интереснее. Поборемся и со знаменитым адвокатом, посмотрим, кто кого.

Кроме того, шеф проинформировал, что работать придется в паре с полицейским следователем, ведущим дело Николова. А этот следователь, некий Ермолаев – страшный зануда. Шеф кратко его охарактеризовал: идейный борец с преступностью, живет на одну зарплату, упрям, неуправляем, компромиссов не признает… Проще было бы, конечно, отнять у него николовское дело и передать его к ним же, в Комитет. Но этого шеф делать почему-то не хотел – видимо, было какая-то договоренность с кем-то в руководстве МВД.