Кремлевские звезды

Раздаётся скрежет и небольшой толчок, состав начинает тормозить и останавливается.

— Глянь, где это мы, — бросаю я, продолжая обхлопывать карманника.

— Тут ничего нет, — говорит Наташка, глядя в окно. — Справа море, слева насыпь.

В карманах тоже ничего не оказывается, как и следовало ожидать.

— Проверь дверь.

— Открыта!

Она тянет дверь на себя, а я поднимаю площадку. Потом беру поверженного ворога и подтаскиваю к двери. Тяжёлая туша, охренеть. Наташка помогает. Спускаю его ногами вниз, как будто он с горки катится, и сам спускаюсь следом, следя, чтобы он башку не разбил о ступени. Проявляю гуманизм.

Потом скатываю его с насыпи в высокую траву. Вот и тень. Пригодится, защитит от теплового удара. Мужик начинает стонать и открывает глаза. Думаю, беседы вести мы не будем, тем более, что поезд трогается.

— Егор! — кричит Наташка и я в два прыжка догоняю вагон.

Прихрамываю, но успеваю заскочить в вагон, вышвырнуть баул и закрыть дверь. И, словно дожидаясь этого, в тамбур выходит проводница.

— А это у нас кто тут, зайчишки? — недоумённо, словно впервые сталкивается с подобным явлением, спрашивает она и трёт глаза.

Но мы не исчезаем.

— Билеты есть? — уточняет она, убедившись, что мы ей не привиделись.

Бухенькая, да хорошо так.

— С праздником, — говорю я и улыбаюсь. — Билеты есть, но только казначейские. Так торопились на поезд, что не успели в кассу заскочить. Может примете такие?

— Здрасьте, — мотает она головой. — Так есть или нет?

— Есть, — киваю я и достаю из вновь обретённой сокровищницы два красненьких билета достоинством в десять рублей каждый. — Вот.

Она берёт у меня из руки чирики и внимательно их рассматривает.

— Ну, пойдём, — наконец, выносит она вердикт и открывает дверь.

Мы идём за ней через весь вагон и заходим в её купе.

— Пить будете? — спрашивает проводница, — Я Анжела, если чё… Генриховна.

— Анжелочка, только чай, — развожу я руками.

— Не компанейские вы ребята. Ладно, идите, садитесь, куда хотите. А чай денег стоит.

Мы идём и остаёмся в первом же отделении, абсолютно свободном.

— Ну что, — говорю я заваливаясь на полку. — Переволновалась?

— Ага, есть такое, — кивает она и садится рядышком со мной, под бочок. — А куда поедем? В Сухуми или Батуми?

— Не, это далеко. Я вообще думал, в Сочи. Можем сейчас вернуться, сойти на первой станции и поехать обратно, а можем в Гагры. Там хорошо, может, даже лучше ещё, народу чуть меньше. Хачапури, опять же и хинкали.

— Давай в Гагры, далеко ехать?

— С час, наверное, не помню точно.

— Решать тебе, конечно, но я за Гагры, — трясёт копной волос Наташка. — Тем более, эти ворюги нас могут пытаться найти. Они же видели, что мы в центр едем, значит, могут там искать.

Она наклоняется ко мне, наваливается и целует в шею. Меня будто током бьёт и по телу проносится горячая волна. Я накрываю её рукой сверху и прижимаю к себе.

— Ты такой смелый и сильный, — шепчет Наташка мне в ухо и касается тёплыми губами. — Вообще никого не боишься. Таких, как ты не бывает…

Я двигаюсь вплотную к стенке, прижимаясь к ней спиной, и она ложится рядом, прижимаясь спиной уже ко мне. Я обнимаю её левой рукой, а на правую она кладёт голову, и я утыкаюсь носом в её густые и тяжёлые каштановые волосы. Они смешно щекочут нос и пахнут юностью и нежностью. И страстью. Думаю, это она понимает по моей реакции…

Колёса стучат монотонно и равномерно, тук-тук, тук-тук, и мы, лёжа на жёсткой деревянной полке, проваливаемся в сон.

Выйдя из роскошного, в стиле сталинского ампира, вокзала, оказываемся в фантастически прекрасном месте. Густой морской воздух, тёплое, обещающее жаркий день, солнце, белые балюстрады и балясины и добродушные приветливые лица. Идиллия. Рай. Пальмы. Видели бы вы этот вокзал через сорок лет.

Мы подходим к торговому лотку под зонтиком и покупаем у улыбчивой торговки в белом ажурном чепце горячие и благоухающие чебуреки и маленькие гладкие хачапури. Потом садимся на лавку и просто пожираем эти неземные деликатесы. В жизни ничего вкуснее не едал. Судя по лицу Наташки, она тоже.

— Смотри, это же пальмы, — восхищается она. — А тут везде камушки на пляже?

— Да, — развожу я руками. — В следующий раз в Крым поедем.

Широка страна моя родная — хочешь в Крым езжай, хочешь в Грузию, а хочешь в Юрмалу или на Дальний восток.

— У меня купальника нет, — говорит Наташка и откусывает большой кусок чебурека.

Смотри-ка, стройная, как тростиночка, а ест хорошо. Я улыбаюсь, любуясь ею.

— Ну что, куда двинем? — спрашивает она закончив трапезу.

— Поедем в отель «Атлантúк», — пытаюсь я говорить голосом Миронова.

Смеётся.

Мы подходим к стоящим рядом таксистам и сговариваемся доехать до санатория «Грузия» аж за целых два рубля.

— Смотри, красиво как, — шепчет моя боевая подруга, восхищаясь пальмами и волнами.

Вот бы всегда так жить… Но это надо было в «День сурка» попадать, и то герой там недоволен был. Ладно, построим, может быть ещё прекрасное будущее. Если Бог даст.

— Это же настоящий дворец! — чуть ли не подпрыгивает Наташка, когда мы выходим из машины. — Мы правда в нём жить будем?