Кремлевский джентльмен и Одноклассники

– Красиво, – задумчиво сказал Отец: – глобально. А главное, что хорошо? Можно ни хрена не найти и все равно приятно провести время. Шамбала, осетровая икра, духовность, бабы. Фотки покажешь?

– Да нечего там смотреть, – покачал головой Вихорь, косясь на известную папку в манере «А то вы не видели?», но все‑таки полез в карман и достал две фотокарточки. Ирина Ван Хаартман смотрела в камеру так холодно и безразлично, что, казалось, объектив сейчас лопнет. Виктория Чагина наоборот, робко улыбалась, стоя на фоне основательно выветренных и занесенных песком развалин. И сощурив глаза от пыли.

– Вот у этой коса, – сказал Вихорь голосом неопытной свахи, – длинная коса, говорят, красиво, но здесь не видно. А эта замужем за пограничником.

– Нет, это не вариант, – решительно покачал головой Отец.

– Принц сам понимает, что не вариант. Он считает…

– Я знаю, что он говорит! А я говорю: женился б на Тамарке, и половину проблем мы бы сразу решили.

– Принц опасается как раз другой половины… – тактично сказал Вихорь. Но под быстрым взглядом собеседника тут же смолк и поглядел на часы.

– Ты что, спешишь очень?

– Я там мотоцикл оставил на часок. Хороший мотоцикл, товарищ полковник. Жаль, если умыкнут.

– Ладно, – медленно проговорил Отец, – что не знаешь, где он, верю. Но раз сам пришел, значит тебе чего‑то надо. Так говори. Опять «пропускать всюду»?

– А кто я такой? – скромно улыбнулся Вихорь: – подполковник в отставке, невелика птица. А Принц предпочитает инкогнито, вы это знаете и одобряете. А ваша подпись открывает двери. Я вас отлично понял, вы бы хотели выяснить ситуацию по Окладинску. Мы постараемся. Чтобы дейтерий попадал в чай только тому, кому он предназначен.

Какую‑то секунду казалось, что в тихом кабинете сейчас прозвучит команда «фас». Но то‑ли лабрадор уже ровно засопел под столом, то ли чувство юмора Отца оказалось тоньше, чем это принято считать… Вихорь раздернул молнию на рукаве, заправил туда драгоценный пропуск, обеими руками взгромоздил на голову шлем и уже приготовился откозырять, когда почувствовал, что его взяли за рукав. У Отца очень сильные пальцы. Не стоит об этом забывать, когда пожимаешь ему руку.

– Подполковник Вихорь. Если охраняемый вами объект часа через три будет все еще в Москве, и вы будете об этом знать, пусть зайдет. Или хотя бы позвонит. Хорошо, подполковник?

– Слово офицера! – рявкнул Вихорь, и только тогда почувствовал, что рукав свободен.

Он козырнул один раз в кабинете, другой в приемной, заметив, что там ждут уже два маршала. Проходя мимо Дворца Съездов, помахал рукой двум японцам. Может, это уже и другие японцы, но разглядывать не было времени.

Никакого Пашки с «Харлеем» около шлагбаума, преграждающего ворота, не оказалось. Огненное шоу на площади закончилось, а вот мотоциклетное было в самом разгаре. Светя в ночи ослепительными фарами, мощные мотоциклы крутились по брусчатке, становились на дыбы, и прыгали, как расшалившиеся жеребята. В центре круга возбужденно орущих байкеров выделывал колесами восьмерки парень, чьи длинные черные волосы выбивались из под шлема с зеркальным забралом.

– Пашка! – заорал Вихорь во всю мощь своих легких.

Молодой виртуоз услышал и, разом прервав сложный пируэт, казалось, без помощи тормозов, одним ударом каблуков в землю затормозил машину. Вскинул от руля обе руки, на что толпа ответила приветственным ревом.

– До встречи, джентльмены!

Мотоцикл встал на заднее колесо и, прыгнув метра на три, подкатил к Вихорю. Несколько девчонок из байкерской тусовки побежали было следом, но обидчиво притормозили, увидев здоровенного амбала, устраивающегося за спиной гонщика.

– Опаздываешь! Я успел сгонять на Пресню и…

– Знать не желаю, где ты гонял! – Вихорь не страшился чужих ушей, из‑за мотора он и себя‑то еле слышал. – Погнали, Принц! Пропуск у меня в кармане. И на все про все нам с тобой три часа!