Кремлевский джентльмен и Одноклассники

Василий Елисеев улыбался подозрительно, с наглецой, из под коротко постриженных волос. Фотографий тут оказалось много больше.

– Факультет менеджмента. Отчислен со второго курса. Безработный. Охранное предприятие. Безработный. Задержание в составе ОПГ. По делу проходит свидетелем. Пулевое ранение в плечо. Третья группа инвалидности. Задержание за кражу со взломом. Четыре года колонии. Еще два. Туберкулез верхушки левого легкого. Вышел на свободу в прошлом году. Южное кладбище Петербурга.

На экране осталась рентгенограмма легких Василия Елисеева. Она смотрелась, как надгробие.

– Мы вырождаемся, – сказал Принц, посерьезнев. – Это уже третий. У одного передозировка…

– Другой на машине разбился, – напомнил Вихорь. – и еще про хронических алкоголиков не забывай. Элитная школа с углубленным изучением математики и языков. Давай дальше.

– Консторум Ефим.

– Это понятно, – пробурчал Принц: – небось министр в Телль – Авиве.

– Нет, почему, – генерала было не сбить, но фотография последовала только одна. Какая‑то яхта в маленькой бухточке с кирпичными домами на берегу.

– Это Чикаго, – сказал Вихорь. – Из Чикаго через Питер в Беларусь не звонят.

– Не факт, – сказал генерал индифферентным голосом: – сейчас у нас довольно большой поток репатриации. И частенько с криминальным прошлым.

– Да звонил я Фиме, – нехотя пробурчал Сергей: – я через него этот «Харлей» покупал. Короче, у Фимы сейчас все пучком. Дальше давайте.

– А это все, товарищ подполковник.

В зале зажегся свет и трое мужчин, как всегда слегка обалдело, поглядели друг на друга. Одиннадцать человек из бывшего десятого класса, одиннадцать мальчишек, стоящие по краям фотографии, лежащей тут же на столике, прошли перед ними. В живых восемь. На свободе семеро. Один актер больших и малых театров. Один работает в заполярье оперуполномоченным. Еще трое – представители среднего класса. То ли белые воротнички, то ли безработные, в зависимости от экономической конъюнктуры.

– Ну? – спросил Принц. Была в нем такая милая, непосредственная черта. Когда идеи исчерпаны, он величественно предлагал остальным проявить себя. И в такие минуты чувствовалось, кто здесь титулованная особа. Почувствовал это и моложавый генерал.

– Я за версию Тимченко, – сказал он. С женой развелся, в данное время без работы, детей нет.

– А я за Лаврентия, – мрачно сказал Вихорь. – Лаврентий Титов, работает в милиции города Окладинска. А мы туда очень скоро поедем, вернее, нас повезут. Хоть будет с кем поговорить.

– Лаврентий Титов находится в долгосрочной командировке, – напомнил загорелый генерал: – мы отправляли запрос. Начальник гормилиции Кравченко пишет…

– Никуда не поедем, – небрежно обронил Принц и, закинув ногу на ногу, сказал: – вот что, джентльмены. Действовать будем так. Мы отбрасываем тех, с кем все более – менее ясно. Оставляем двоих или троих и просто, тупо, элементарно сравниваем голоса. Сколько вам нужно, чтобы пробить эту запись?

Генерал замялся, не зная по какому званию обращаться к Принцу, и снова обернулся к Вихорю:

– У нас отличные эксперты, товарищ подполковник. Но ведь сначала людей надо найти. Записать на пленку их голоса. Мы, разумеется, мобилизуем все силы, но…

– Два дня? – спросил Принц.

– Два дня, – обреченно ответил генерал.

– Это долго.

Генерал покорно склонил голову, как бы размышляя, не пора ли стреляться, потом осторожно спросил:

– А может быть спросить учительницу? Вот эту, в центре стоит? Если она еще жива, конечно…

“Пуща”. Фельдъегерская почта. Входящий 209/…

Из поздравления в связи с назначением на должность главы национального проекта “Север”

…В крупнейшей компании мира по добыче алмазов давно следят за вашими успехами… Ваш талант руководителя, Принц, позвольте называть вас так же, как близкие друзья… Совместными усилиями…

Глава «Де Бирс Консолидейтед Майнс» (De Beers Consolidated Mines, Ltd)

– Я вам конфет привез, – сказал Принц. – Конфеты китайские, с добавлением лотосного меда, в фантиках из рисовой бумаги. И не сильно отличаются в полиэтиленовом пакете от купленных на рынке где‑нибудь под Краснодаром.

Лотта Карловна вытащила из буфета три блюдца с рубиновыми звездами и три чашки с изображениями кремлевских башен. Сухаревскую – треснутую поставила себе, остальное расставила по клеенке. Злые языки утверждали, что фамилия Шарлоттиного папы Карла была Либкнехт, и за это ему дали квартиру в московской высотке. Но это неправда.

– Я помню всех своих учеников, – сухо сказала Лотта: – слава богу, жалоб на память в истории болезни не записано. По милости твоего отца, я, профессиональный разведчик, вынуждена была вести физику в четырех параллелях. К счастью, этот ад закончился быстро. Но я даже не знаю…