Кремлевский джентльмен и Одноклассники

Принц появился, когда я доламывал вилкой картофельную зразу. Семен Цапля, смущенно и очень галантно похохатывая, рассказывал Тамаре о маленьких приключениях, которые случаются, когда ненароком входишь в зону учений французских военно – морских сил на Тихом океане. Второй помощник, ничего не понимал из беседы, но вежливо кивал мне, поминутно предлагая то соль, то оливковое масло, которое я столь же упорно отвергал. В жизни не участвовал в таком красивом обеде.

Редко мне удается видеть, чтобы Его Высочество растерялись. Принц застыл в дверях так же, как недавно я. Под мышкой он нес сложенную в несколько раз лоцманскую карту, и мне стало его особенно жаль. Он хотел, наскоро пообедав, увлечь команду корабля волнующим и опасным планом экспедиции, обозначив циркульными кружками зоны исчезновения кораблей. Измеряя тем же циркулем расстояния от порта до порта, внося поправку в курс на магнитное склонение и пассат.

И что в итоге?

– Прошу прощения, Командор, – уже со знакомой интонацией произнес капитан, отпивая глоток компота из сухофруктов, – но у нас не принято…

– Укачало меня, джентльмены! Укачало! – сказал Принц нервно и с силой захлопнул тяжелую дверь. Видно было, как он почти бегом бросился по палубе и скрылся за паровой лебедкой:

– Бедненький, – с лицемерной жалостью проговорила, почти пропела Тамара: – тошнит его. Вы не знаете, почему женщины переносят морскую болезнь легче мужиков? Я, конечно, не про моряков говорю…

Второй помощник так и растаял, когда она улыбнулась ему, но промолчал. Грин крякнул, и сказал, многозначительно пригладив свою челку на лбу:

– Физиология.

А добрый Семен Цапля наморщил лоб и пробасил:

– Сухари нужно первые два дня жевать. И клюквенный экстракт помогает. Эй, Цанг, где у нас экстракт? Да не мне!

Судя по всему, у него была язва. По – спартански зажаренный кусочек белого хлеба на огромной тарелке. Или старпом худел.

* * *

Ночь не принесла прохлады. Волны поменяли направление и теперь заваливали нос чуть вправо. И при каждом ударе из под форштевня над палубой взлетали брызги. Я постоял на баке, подставляя лицо. Ходовые огни светили на мачте, на трубах и по борту, но еще один оранжевый сиял, как звезда, сквозь стекло ходовой рубки.

Я прижался носом к стеклу, колючему от высохших кристаллов соли. Рулевой – приземистый малаец – как раз вытащил изо рта окурок папиросы, щелчком выбросил в иллюминатор и, даже не закрепив руля, шагнул к крану пожарного гидранта. За такие дела на эсминцах адмирала Дзюбы сажают в карцер на двое суток, подумал я, глядя, как рулевой жадно глотает.

Трап по правому борту оказался не такой крутой, под ним размещалась радиорубка. Я спустился и, стараясь ступать по соломенным циновкам неслышно, подошел к двери каюты.

– Кто?

– Почтенье, Принц.

Он открыл не сразу, потратив время на три оборота ключа. Зато сразу же, только увидев мою полную сочувствия физиономию, поспешил сказать:

– Черт с ней! Во всяком случае она там, а мы тут.

Принц не ложился. На малогабаритной койке была расстелена карта и светил открытым экраном ноутбук.

– Спутник ловит?

– Прекрасно ловит. Пираты пока шляются по морям, а в космосе чисто. Вот взгляните, сэр, получается довольно интересно.

Он, и правда, держал в руках циркуль и выписывал им на карте ажурные окружности. Каждую окружность пересекали во все стороны извилистые кривые карандашные линии разного цвета. Каждая выходила из одной и той же точки побережья – неприметного порта в пятидесяти километрах от столицы. Каждая, попетляв по сетке меридианов и параллелей, обрывалась.

– Малый танкер «Глория». Отчалил якобы с грузом сырой нефти третьего декабря. Команда восемнадцать человек. На второй день пути подал сигнал бедствия, но далее на связь не вышел.

Толстая красная линия с двумя странными петлями посредине.

– У них компас за борт упал? – спросил я, указывая туда.

Принц посмотрел на меня с уважением и даже, я бы сказал, одобрительно:

– На первые же сутки с «Глории» поступило сообщение об исчезновении матроса. Пропажу вахтенного обнаружили, когда стало ясно, что корабль лишился управления. Волны били в борт, ветер примерно баллов пять[11]. Понятное дело, что команда потратила ночь, застопорив машины и пытаясь найти пропавшего. Это произошло здесь.

Ножки циркуля уперлись в синий кружок, откуда тянулась линия, и в крестик, пересекший ее почти посредине. Лампа под потолком не горела, но, чтобы рассмотреть карту, хватало света от экрана ноутбука. На экране красовался маленький юркий танкерок, любимец частных предпринимателей и страховых авантюристов.

– Что из этого следует, Принц?

В дверь тихо поскреблись. Принц подвинулся спиной под иллюминатор и, сделав мне знак молчать, негромко простонал, словно во сне ворочался.

– Бедный мой, – грустно сказала Тамара по ту сторону двери: – я тебе морсу принесла.

Некоторое время никто не двигался, потом на палубе зашуршали шаги по камышовой циновке.

– Маломерная грузовая шхуна «Серенити», – шепотом продолжал Принц, – что в переводе означает «Светляк».

– Да что ты?