Кремлевский эндшпиль. Ликвидация Иблиса

Сбавив ход, катер бортом подошел к черневшей в темноте посудине. Та казалась огромной, размером с футбольное поле, хотя ночью крупные предметы кажутся еще больше. «Смирнов» поежился, влезая по веревочному трапу на высокий борт. Первое, что почувствовал, был специфический и незнакомый запах. Пахло химией. Но принюхиваться некогда, торопились поднять груз, особенно тяжело пришлось с бочками ацетона – и зачем их приперли? Потом поставили палатки на палубе и улеглись под двое. Агент уже сообразил, что попал в тухлую историю, но по-прежнему не знал, как выбраться из западни. «Тренер», правда, бухтел про «офигенные бабки», только его слова напоминали заезженную пластинку и не столько вдохновляли, сколько пугали. Хотя попутчикам было по барабану – полные отморозки. Особенно раздражал узбек из Хизб-ут-Тахрир аль Ислама, название неизвестной организации «Смирнов» с трудом заучил, смекнув, что куратор это оценит.

Утром проснулся от грохота открываемых широких люков, обнаживших в трюме источник вони – удобрения. Там же стоял тракторок со смешным названием Bobcat или, как довольно пояснил «Тренер», Рысь. Машина зажужжала и стала зачем-то строить из удобрения гору, достаточно высокую, чтобы верхняя часть возвышалась над палубой. Аппарат шустро бегал вверх-вниз, уверенно стоял на высоченных колесах и не переворачивался. Узбек умело им управлял, как хвастался: научился на войне в Сирии. Секрет горного строительства, так и не раскрылся, гору после завтрака срыли, а люк закрыли.

Баржа дала гудок, встав в очередь перед шлюзом Куйбышевской ГЭС. «Смирнова» словно подбросило: «Вот оно! Здесь!». Что «здесь», еще не придумал. Если сбежать, то, наверное, бандиты скроются, и семья в Волгограде окажется в опасности. Решение не приходило на ум. Требовалось уточнить обстановку.

– Слушай, брат, – обратился к узбеку, – в трюме не задохнулся? Что за вонища?

– Селитра там, нормально пахнет. Сильно завоняет, когда с солярой и растворителем перемешивать начну. Придется надеть противогаз.

– А зачем мешать-то?

– Увидишь. Потом.

Пришел черед «Катюши» шлюзоваться. Ворота открылись и закрылись, уровень воды в камере стал неспешно повышаться. Баржа поднималась и скоро голова кабардинца оказалась над верхним краем стенки гидротехнического сооружения. Разбитная молодуха торговала с лотка, что, бесспорно, противоречило правилам водоохраны, но было разрешено ее отцом – начальником шлюза. Кабардинец как раз собиравшийся закурить, не стал доставать свои сигареты.

– Красавица, дай «Мальборо».

– Бесплатно губищи не раскатывай, табачок денег стоит, – лениво процедила та.

– Ща денег притараню, – агент метнулся в палатку и, найдя шариковую ручку, крупно написал несколько слов на банкноте.

«Смирнов» протянул купюру, девушка удивленно поднял брови. «Да-да!» – сказали кавказские очи черные. «Во, как!» – покачала головой волжанка и протянула пачку.

Прибывший через час оперработник местного УФСБ подивился везению: «И как начальство догадалось меня сюда послать? Не успел приехать, а инфа уже в руках. Без труда получу премию или благодарность в приказе».

Из срочного спецсообщения ФСБ.

…В ходе шлюзования самоходной баржи «Катюша» матрос передал на берег записку следующего содержания: «Позвоните в УФСБ Волгограда: «Тренер» и террористы готовят атаку. «Смирнов».

По документам самоходка направляется в Москву. На удалении её сопровождает катер рыбоохраны с нашими сотрудниками.

Просим указаний.

Из срочной телеграммы ФСБ.

Наблюдение продолжайте с соблюдением строжайшей конспирации. Активных действий не предпринимайте. Спецназ привести в полную готовность к речной операции по плану «Лед».

«Охотник», который стоял в готовности, чтобы ликвидировать «Зверя», неторопливо разбежался по ВПП и исчез в черном небе. Его эффективная поверхность рассеяния составляла меньше несколько квадратных дециметров против метров у истребителей четвертого поколения. Движки разместили над крылом, чтобы снизить шум и тепловой след. Ухищрения сильно затрудняли обнаружение радарами и самолетами противника, но они же напрягали родное командование, которое лишилось возможности контролировать объект наземными и воздушными средствами ПВО. Полагаться лишь на пакеты данных, поступающие с борта, непривычно и опасно: беспилотник нес на борту ракеты «воздух-земля», а его «мозг» еще не считался доведенными до ума.