Кремлевский эндшпиль. Ликвидация Иблиса

Тель-авивский онкоцентр произвел на Алехина благоприятное впечатление, особенно в сравнении с мрачным аналогом на Каширке в Москве. Современное прозрачное здание, вертолетная площадка на крыше (на случай войны и терактов, как положено в госпиталях Израиля) и радушный персонал. Цены не смущали – после распределения наследства между Анной и Степаном оставался достаточный личный бюджет. Хотя умирать, судя по бодрым замечаниям врачей, в ближайшее время, вроде бы, не следовало. Тощий, словно гвоздь, оптимист Яша («не люблю, когда меня называют Яковом») внушал доверие даже недоверчивому шпиону. Вот и сейчас сразу замахал руками в знак протеста.

– Нет-нет, красное пятно на груди и должно появиться после облучения. Вот специальный крем. Смазывайте ежедневно – пройдет. Наша цель – уничтожить раковые клетки, уцелевшие после химиотерапии. Через неделю-другую сделаем позитронно-эмиссионную и компьютерную томографию. Если потребуется, подчистим кое-где гамма-ножом.

– Звучит многообещающе, тогда остается единственная проблема.

– Какая, Матвей Александрович?

– Моя жена. Надо её сбагрить. Не хочу, чтобы постоянно меня опекала. Может быть, организовать экскурсии?

– Не вопрос! Мой племянник Фима – положительный молодой студент – охотно покажет библейские места и страну в целом. А вам, понятно, лучше оставаться больнице. Тут дешевле, чем в отеле, и можно уходить-приходить между процедурами. Так многие делают.

– Отлично, значит по problem.

– Рад помочь, – ответствовал специалист по проблемным пациентам.

В том, что Алехин из их числа, Филькенштейн уверился прочтя его медицинскую карту из Москвы и проведя анамнез. Хотя результаты химиотерапии обнадеживали, а физически урл (необрезанный, иврит) не слишком ослаблен, его психическое состояние оставалось нестабильным. Заключение онкопсихолога Марии Шпагиной, длительно время наблюдавшей пациента в Москве, подтвердил и её местный коллега: «У него ад в душе, только хитрец его умело скрывает. Яша, не верь его словам, читай боль во взгляде». Действительно, стальные глаза как будто принадлежали двум разным людям: то напуганному ребенку, не знающему что делать, то взрослому, который всё для себя уже решил. Яков не знал, что больше пугало. Вот и минуту назад Матвей уверенно контролировал разговор и ситуацию в целом, но способен ли в одиночестве держать себя в руках?

Заботу о госте Земли обетованной проявлял не только лечащий врач, им интересовались местные спецслужбы. По прилету в аэропорту Бен-Гурион офицер задал бессмысленные, на первый взгляд, вопросы про багаж и цели поездки, сделал пометку в компьютере, что «клиент» прибыл. И вот руководитель Моссад, заочно знавший прибывшего по операции «Шиа», приехал познакомиться. Главного разведчика Израиля влек оперативный интерес, дополненный человеческим любопытством. Чтобы не тратить время на предварительные реверансы, он, постучавшись, вошел в палату, скрестив руки на животе. Сверху положил правую без одного пальца, оторванного давно толи своей, толи чужой взрывчаткой.

– Comrade Grieg, – гость, хотя владел русским, заговорил по-английски чтобы видеозапись беседы была понятна и в ЦРУ, потребовавшем «сделать рентген» Алехину, – от лица израильских коллег приветствую в Тель-Авиве. Повод для вашего приезда не из лучших, но дает мне шанс увидеть легенду советской и русской разведки.

– Давид, – Матвей опознал «Четырехпалого», – вы льстите больному пенсионеру. Ваши сотрудники пусть равняются на собственных героев.

Разговор шел о многом и ни о чем. Близилась развязка.

– Мистер Алехин, – израильтянин сменил форму обращения к собеседнику, посылая тому вербальный сигнал, – мое ведомство получило запрос от заокеанских партнеров, который мы в силу соглашения о сотрудничестве с ними обязаны выполнить.

– …, – русский выразительно молчал, никак внешне не реагируя, хотя уловил смысл ключевых слов: «мы» вместо «я»; «обязаны выполнить», а не «хотим выполнить».

– Джереми Кокрейн прибыл, чтобы переговорить.

– Причем тут англичанин?

– Он с вами знаком, а вопрос, видимо, деликатный.

– Я могу отказаться?

– Можете, – «Четырехпалый» едва заметно качнул головой, – но тогда встреча пройдет на их условиях.

– А если соглашусь?

– То на ваших, – моссадовец утвердительно прикрыл веки на долгую секунду.

– Пусть Кокрейн приходит. Надеюсь, здесь я в безопасности?

– Безусловно. В Израиле гостям, тем более в госпитале, очень безопасно, – израильтянин растянул тонкие губы в мину, которую несведущие люди могли бы принять за надменную усмешку, а Матвей принял за дружескую улыбку.