Кремлевский опекун

Что там у него дальше? Откомандирован в распоряжение Московского военного округа. Стал штабным работником. Это после Афгана? В глубинке майоры порой командуют полками, а что майору делать в столице? Лично у него создалось устойчивое впечатление, что где-то в верхах у Добровольского существовал покровитель, который ненавязчиво и тонко его опекал, диктуя, как жить и где служить.

Если бы Мацкевичу не приходилось раньше сталкиваться с подобными ситуациями, если бы он не знал, чем подкупают армейских офицеров, он бы разочарованно захлопнул папку. Но именно что-то подобное он изначально предполагал и успел проверить – никаких родственных или клановых связей в высших военных эшелонах у Добровольского никогда не было. Остается тогда выяснить, кто его покровитель и за что? Но как его вычислить? Мацкевич и сам пару раз содействовал продвижению завербованных для спецзаданий офицеров, но всегда оставался в тени.

Попробуем начать с подполковничьих погон, решил Леонид Сергеевич, заполучить их непросто, неся службу в каком-нибудь штабе. Вот представление. Исполнителен, дисциплинирован, служба в Афганистане, выслуга лет... Тут все понятно. А это что?.. Приложена дополнительная характеристика. Подписана командиром воинской части, начальником особого отдела... Но это не Московский округ, такой воинской части поблизости нет, хотя номер очень уж знакомый.

Внутри все натянулось, как струна, от предвкушения. Мацкевич почти не сомневался, что ухватил нужную кляксу на кончике пера. Черт!.. Конечно же Приднестровье! Что делал Добровольский в Приднестровье, если в его личном деле этот регион нигде не фигурирует?! Только случайно попавшееся на глаза представление к награде.

Так, просмотрим приказы по командировкам. Приднестровье – это где-то самое начало девяностых. Точно, вот... «Временно откомандировать в распоряжение Главного штаба сухопутных войск». Это уже интересно. Хорошая форма затереть следы. А вот аналогичный приказ за девяносто четвертый год – судя по дате, совпадает с началом боевых действий в Чечне. «Кажется, с этим Добровольским мы здорово дали маху», – заволновался Мацкевич. Ему даже стало немного не по себе. Кто бы мог подумать, что этот угрюмый отшельник, скромный отставник, добровольный опекун Димы Сироткина и Насти Уфимцевой, может оказаться офицером, выполняющим задания в горячих точках, причем без упоминания об этом в личном деле! Если к этому еще прибавить неожиданную службу в президентской резиденции на Валдае, то цепочка складывается совсем не тривиальная. Человек, явно, проверенный в определенных кругах. И одновременно теневой... И именно он оказывается опекуном малолетних детей, а затем и свидетелем шумного процесса. Интересно! Очень интересно. Если пофантазировать и попытаться объяснить многие, мягко говоря, странности на судебном процессе.

Мацкевич припомнил, что ему рассказывал Багрянский, который с самого начала суда только и делал, что дивился всей это вакханалии – и некой растерянности судьи, и грубому напору прокурора, и умелому манипулированию общественным мнением. А Бахтин был еще более резок: фальшивка, спектакль, и только. Правда, непонятно кем заказан. Если на мгновение предположить, что за кулисами этого провинциального спектакля о греховной любви двух юных сердец скрываются могущественные режиссеры из опекунов Добровольского, можно ждать любых, даже самых неожиданных и гадких сюрпризов. Тут Монтекки и Капулетти просто отдыхают!

Мацкевич резко вскочил со стула. Кто же стоит за Добровольским? Неужели ГРУ или, что ничем не лучше, ФСБ?! Судя по тому, как какая-та часть его биографии вымарывалась из личного дела, возможно все. Ишь куда тебя опять занесло, уважаемый Леонид Сергеевич...

Мацкевич попытался еще раз оценить ситуацию. Собственно, почему и чего он испугался? Его наниматель никакой личной выгоды не ищет, напротив, готов посвятить себя благородной цели – защитить два невинных существа, не позволить анонимным негодяям и интриганам разыграть шекспировскую трагедию. Каким боком эти дети, Дима и Настя, стали жертвами явно мутной истории, в которую вольно или невольно попал сам Добровольский, опытный аналитик даже представить себе не мог. А то, что именно так могло все «срастись», довольно плотно уже засело в его мозгу.

Именно в этот момент Мацкевич почему-то подумал, что все-таки вряд ли за пресловутым валдайским процессом стоит государство, власть как таковая. Интуиция подсказывала ему, что тут орудуют лишь отдельные представители власти. Как случалось на его памяти не раз и не два, эти «мудрецы» пытаются в своих интересах использовать государственные структуры, прекрасно сознавая, что и эти структуры, каким бы влиянием они ни обладали, тоже ответственны перед Законом. Значит, их, несомненно, одолевает страх. И это хорошо. Только что же поставлено ими на карту?!

Мацкевич понял, что при такой постановке вопроса, у него в голове полный провал. Впрочем, лично ему было поручено найти компромат на Добровольского, а не гадать в планетарном масштабе.