Кремлевский опекун

– А соседка эта, с нижнего этажа, Аглая Волосова? Вас же с ней понесло по волнам, я еще не видел ее такой сияющей. Между прочим, она женщина со вкусом, с запросами, да еще с какими. Неужели тебе не хочется ощутить себя наконец-то мужчиной, а не самцом? Настоящий мужчина, как говорится в анекдоте, в отличие от самца деньги должен иметь. И деньги у тебя будут! Большие деньги. Но прежде мы их должны заработать. Для себя и для них.

Пряхин мотнул головой куда-то в сторону, но Добровольский понял, о ком шла речь.

– Честно? – не выдержал Добровольский. – Ты же понимаешь, что оружие им не для музея боевой славы. Нас, наших боевых товарищей, станут расстреливать из нашего же оружия. И ты хочешь, чтобы я в этом участвовал? Никогда!

– Во-первых, нас уже расстреливают из нашего же оружия. А во-вторых, ты предпочитаешь, чтобы мы тут передохли с голоду и оставили за собой голую незащищенную территорию вместо могучей страны? Продавать оружие – вполне цивильное занятие. Весь мир этим занимается. К тому же это временная мера, и никто не собирается продавать им современную технику. Только то, что годами ржавеет на складах.

– Как же, так они это железо и купят! Не лепи горбатого, Гриша. Им новое подавай.

– Значит, так и будет, если ты все правильно понимаешь. Тот, кто покупает, всегда имеет право на выбор. Вот у нас выбора нет. В конце концов, ты патриот, и я тоже патриот…

– Патриот?! – взревел Добровольский. – Какой же это патриотизм? У тебя что, совсем мозги набекрень съехали?

– Не спеши с выводами и не горячись. Должен же кто-то выполнять грязную работу? Ты забываешь о политической стороне вопроса, а политическая подоплека в этом деле как раз определяющая. Ведущие политологи и спецслужбы считают, что при нынешнем положении страны приднестровский конфликт необходимо растянуть во времени. По ряду причин мы не в состоянии оставить за собой Приднестровье силой, как бы там наш генерал ни хорохорился. Есть международные нормы, через которые теперь – будь они прокляты! – не переступишь. Уходить отсюда – преступление и вдобавок несмываемый позор. Остается убедительно обосновать, почему мы здесь находимся, оправдать свою миссию. Или ты не согласен, что мы обязаны защитить местное русское население? В томто и суть! Чтобы защищать, нужно, чтобы было убедительно видно, от кого. Необходим агрессор, готовый к решительным действиям, представляющий реальную опасность. Вот почему нужно срочно вооружить ополченцев, подорвать к ним доверие. А тут они сами лезут в петлю. Ты пойми, в нашей сделке с ними все продумано до мельчайших подробностей…

Добровольский не дал договорить:

– Возможно, в сделке с ними – ты и кто там еще – все продумали. Но ты предлагаешь мне сделку с самим собой. Я, извини, не готов.

– Дай договорить, не перебивай. И умоляю, сейчас не время для высоких материй и самокопаний. Война, понимаешь. Здесь война. Но не такая, как в Афгане. Здесь другие тонкости, – вновь разгорячился Пряхин. – Они хотят приобрести у нас вооружение, больше им негде его взять. Что ж, пожалуйста! Или ты предлагаешь подождать, пока их политические лидеры осознают, что сами же затягивают петлю на шее? Старик, это многоходовая комбинация. Это часть нашей стратегии. Не мы ее придумали, и не нам ее отменять. Неужели ты наивно веришь, что не найдется никого другого, кто с радостью возьмется за это дело? Так зачем упускать свой шанс?

Добровольский вспомнил, как попал накануне под обстрел тяжелых гаубиц с молдавской стороны. Теперь многое объяснилось. Процесс, как видно, давно пошел.

– А если я откажусь?

– Не смеши меня и не разочаровывай. Я всегда считал тебя смекалистым парнем. Ты прекрасно знаешь, что не сможешь отказаться. Ты уже замешан. И оценить твою роль и твое поведение в этой ситуации можно по-разному, скажем, совсем не так, как я только что излагал. Чего-чего, а законников и моралистов у нас пруд-пруди. Врагу не пожелаю попасть к ним в руки.

– Значит, выбора нет?

– Давай совсем откровенно, как на духу. Предположим, каким-то чудом тебе удалось выйти из игры. Что это даст? В скором времени, как и многие наши доблестные военнослужащие, ты окажешься перед самым незатейливым выбором: заделаться нищим в камуфляже и сидеть с протянутой рукой где-нибудь в подземном переходе или же спиться. А потом тайком выносить из дома ценные вещи, которых у тебя, подозреваю, не так уж много. Неужели ты, доблестный офицер, согласишься на такую унизительную жизнь?

– Значит, нет выбора… Когда приступим? – вдруг неожиданно резко спросил Добровольский.

Признаться, Пряхин не ожидал, что так легко его уговорит.

– Завтра ты получишь необходимые полномочия от своего непосредственного начальства. Не стоит с ними откровенничать, скорее всего, они сами не в курсе и только добросовестно выполняют указания. Послезавтра я официально вернусь из командировки, и мы обговорим детали. Не мучай себя, Добровольский, ты не прогадаешь! Что-что, а еще одна звездочка на погоны тебе как посреднику уже гарантирована. – Гриша довольно хлопнул майора по плечу.