Кремлевский опекун

Антон Иванович не без удовольствия вспомнил восторженные взгляды адвоката покойного графа Орлова, которыми тот щедро одаривал его, пока генерал излагал свой замысел. Еще бы! Вся схема операции «Наследство», казалось тогда, была выверена до мелочей, и ничто не могло ее разрушить. После того как Розинский познакомился с Умновым в Ницце, а затем, не выдержав и месяца на обдумывание соблазнительного предложения президентского советника, сообщил ему утаенную от экспертов Инюрколлегии ценнейшую информацию, Островцов рьяно взялся за дело.

Пока полковник Нирванов искал наследников в соответствии с параметрами поиска, сформулированными Инюрколлегией, генерал со своими сторонними помощниками отыскал их следы почти что мгновенно. Ибо в отличие от остальных «поисковиков» точно знал, кого надо искать в первую очередь: неких Волосовых из Ростовской области. Именно такую информацию содержало завещание графа Андре Орлова, которую тогда, четыре года назад, сам еще не сознавая для чего, адвокат Розинский утаил от Инюрколлегии.

– Неужели вам сопутствовала удача?! – с наигранной радостью, переходящей в восторг, спросил Марк Розинский, стоило генералу появиться на пороге его роскошных апартаментов в отеле «Арарат».

– Более чем, господа.

Островцов намеренно обратился сразу и к Умнову тоже. По большому счету на этого канадско-израильского адвоката ему было глубоко наплевать. Он давно был убежден, что адвокаты для того и существуют, чтобы рано или поздно «сдавать» своих клиентов.

– Дети найдены, точнее, мальчик, сейчас он в ставропольском детдоме, и фамилия его Сироткин.

– Что так? – Умнов лениво поднял свои внимательные оливковые глаза. – Ведь его фамилия должна быть Волосов.

– Да-да, – подхватил Розинский, – а где девочка?

– Она умерла, когда ей было меньше двух лет. В Приднестровье, где их мать, Аглая Волосова, нанялась то ли в санитарки, то ли в медсестры. Не важно. Она погибла потом в Чечне, в самом начале войны.

– Понятно, почему детдом, – задумчиво произнес Умнов, обращаясь к Розинскому. – Только мне непонятно теперь, хорошо это или плохо для соответствия протоколу наследования?

– Поскольку в завещании на этот счет конкретика отсутствует, думаю, вступление в права наследования может затянуться на неопределенный срок. Сказано же «наследники» во множественном числе, стало быть, должны быть наследники! – Розинский постепенно начинал понимать, какими неожиданными проблемами грозит им всего лишь одно слово. – Канадские власти наверняка придерутся. Потребуют дополнительного поиска родственников. На это уйдут еще годы…

Адвокат ужаснулся собственным выводам. Он суетливо забегал по залу, пытаясь на ходу поймать хоть какую-нибудь мало-мальски спасительную мысль.

– Сядьте! – неожиданно резко, учитывая, что перед ним иностранец, приказал Островцов. – Я же сказал вам, господа, что всё у меня под контролем. Всё продумано до мелочей.

– Излагайте, – не дожидаясь, пока Островцов перестанет себя нахваливать, предложил Умнов.

Он действительно имел смутное представление, что надо делать, поскольку, вовлекая эфэсбэшного генерала в этот «проект», заранее договорился с ним лишь об одном. Тот оставляет службу и переходит в банк, куда в дальнейшем будут переданы наличные средства и ценности графского наследства. А уж поиск наследников и прочие мелочи, это, простите, не его компетенция.

– Я тоже не сидел сиднем, а проконсультировался со специалистами. Господин Розинский прав: пока не найдем других или не докажем на сто процентов, что «других» нет, ни по канадскому праву, ни по европейскому, ни по российскому этому юноше Сироткину-Волосову вступить в права не удастся. Одного наследника в нашем случае юридическим крючкотворам может оказаться мало.

– Не отвлекайтесь, Антон Иванович. Мы не для этого собрались, – вновь, но достаточно корректно подстегнул его Умнов.

– Я что-то не понимаю… – Розинский потерянно опустился в глубокое кресло, но благодаря своему высокому росту в нем не тонул, как Умнов. – Что вы предлагаете, господин Островцов?

– Прежде всего вы многое упрощаете, господа. Например, забыли такую деталь, что наследник или наследники, будь девочка жива, не вышли годами. Несовершеннолетние, одним словом. И долго придется ждать, а вместе с ними и нам, пока они смогут вступить в права наследования. Как вам, Михаил Юрьевич, такая перспектива? Вряд ли она соответствует вашим грандиозным планам?

– Это невозможно допустить, – нахохлившись, едва слышно пробормотал себе под нос Умнов.

– Вот видите. И я точно так подумал. Поэтому изначально осознал, что наследникам нужен опекун с правом хотя бы частично распоряжаться унаследованными деньгами. И опять юристы подтвердили: это возможно.

Как вы понимаете, никто из нас на эту роль не подходит. Такого человека, возможно, и в природе нет.

– Есть такой, – уныло произнес Розинский и, поймав на себе удивленные взгляды собеседников, добавил: – Теоретически им может оказаться некий месье Тьерри, ближайший друг покойного графа Орлова. Он как-то говорил мне, что после своей смерти хочет сделать именно этого француза своим душеприказчиком.