Кремлевский заговор

Власть захватывалась на глазах главы парламента. И при его участии.

Ни в Конституции СССР, ни в одном другом законе СССР госкомитет по чрезвычайному положению как высший орган власти не упоминался. Согласно Закону СССР «О разграничении полномочий между Союзом ССР и субъектами Федерации» союзные республики обладают всей полнотой власти на своих территориях. ГКЧП узурпировал и это право. Закон гарантировал президенту СССР неприкосновенность. Только съезд народных депутатов имел право сместить его. ГКЧП и Янаев сделали это самолично. Согласно Закону СССР «О правовом режиме чрезвычайного положения» ЧП является исключительно временной мерой, которая объявляется при стихийных бедствиях, крупных авариях или катастрофах, эпидемиях, а также массовых беспорядках. Ни одного повода для введения ЧП в ночь с 18 на 19 августа не было.

Действия ГКЧП посягали на законы не только союзные, но и республиканские, в частности, России. Российская Конституция гласит: «Вся власть в РСФСР принадлежит многонациональному народу РСФСР. Народ осуществляет государственную власть через Советы народных депутатов…» 19 августа народам России не с того ни с сего приказали во всем подчиняться самозванному ГКЧП. Была нарушена и 104 статья Конституции России, в которой затверждено, что высшим органом государственной власти в РСФСР является съезд народных депутатов РСФСР. ГКЧП и съезд в расчет не брал.

Все «сопротивление» Лукьянова ограничилось тем, что он настоял на удалении своей фамилии из списка членов комитета, убедил Янаева, что тот, якобы, действует в соответствии с Конституцией, да еще в «Заявлении Советского руководства», в той его части, где речь шла о степени распространения ЧП, посоветовал заменить слова «на всей территории СССР» на слова «в отдельных местностях СССР», что по форме более соответствовало Конституции. На этом глава парламента посчитал свой служебный и нравственный долг исчерпанным.

Он спросил еще сердито, но уже сломленно:

— Что у вас есть? Дайте план.

Свидетельствует Дмитрий Язов:

— Я ему ответил, что никакого у нас, Анатолий Иванович, плана нет. «Но почему же, есть у нас план», — сказал Крючков. Но я-то знал, что у нас ничего нет, кроме этих шпаргалок, которые зачитывались в субботу на «АБЦ». Я вообще не считал это планом и знал четко и ясно, что на самом деле у нас никакого плана нет…

Свидетельствует Валентин Павлов:

— После доклада приехавших все внимание было переключено на Янаева и Лукьянова. Последний просил снять его фамилию из ГКЧП, он, мол, со всем согласен и разделяет, но ему нужно вести будет Верховный Совет по этому вопросу, и для дела ее пока снять… Вообще-то он считает, лучше чтобы первым был Верховный Совет России, пусть он сам проявится, как нарушитель Конституции СССР, хотя, может, и будет для страны поздно…

Похоже, Лукьянова сломило то, что Крючков не испугался изолировать президента. На Горбачеве можно было ставить крест. Расклад сил был не в его пользу. Армия, КГБ, МВД, партийное чиновничество — все объединились против Горбачева. Разве можно победить эту страшную силу?

Лукьянов поднялся к себе в кабинет и стал писать Заявление.

Свидетельствует Николай Рубцов:

— Он закончил работу примерно в 0.20. Поднял телефонную трубку и кому-то позвонил. По тому, что Лукьянов назвал абонента Владимир Александрович, я понял, что он разговаривает с Крючковым. «Документ готов», — сказал Лукьянов.

Затем, как я понял, Крючков передал трубку Олегу Шенину. После того, как Лукьянов прочитал ему практически весь текст своего Заявления, он сказал, чтобы я переписал его набело и отнес туда, к ним…

После того, как работа была завершена, Лукьянов отпустил Рубцова и Иванова домой, а сам остался ночевать в Кремле.

«ГРОМ» НАД БЕЛЫМ ДОМОМ

КАКИМ БЫЛО УТРО 19 АВГУСТА?

…ДЛЯ ШЕНИНА