Кремлевское дело Бешеного

Получив неопровержимые доказательства о причастности его близких к коррупции, Борис Николаевич живо вспомнил, как они, глядя на него честными глазами, клялись и божились, что их якобы порочат в его глазах. Теперь, когда он понял, что его предали самые близкие ему люди, Борис Николаевич пришел к выводу, что у него остается только два пути: либо публично объявить их преступниками и завести на них уголовное дело, либо уйти в отставку.

Но как он мог пойти по первому пути? Как мог отправить в тюрьму собственного зятя и лишить собственных внуков отца? Не говоря уже о том, как его семья будет выглядеть в глазах граждан России и их потомков. Имеет ли он на это моральное право? Ответ для него был однозначен: не имеет!

Однако и уйти в отставку сейчас, когда репутация его и всего его окружения повисла в буквальном смысле на волоске, это лишь на время отдалить расправу, потому что будущий Президент, не обладая еще авторитетом и не имея преданной команды, чтобы завоевать популярность, наверняка займется расследованием темных дел окружения своего предшественника. Именно так на его месте поступил бы любой, вновь пришедший во власть, да и он сам, конечно…

Тем временем, мотаясь по стране в недели, предшествовавшие выборам, выпивая с губернаторами и агитируя их поддержать в своих областях движение «Единство», Александр Позин обещал им златые горы и доброе отношение Премьер-министра, который уже всерьез рассматривался как основной претендент на пост Президента России.

Тут Александр немного блефовал, поскольку никаких полномочий на этот счет не имел, но губернаторы ему охотно верили, потому что он был им симпатичен своей простотой — и обаянием. А уж в умении убеждать региональных лидеров ему вообще не было равных. Одним словом, неожиданный успех «Единства» на выборах во многих регионах был в немалой степени заслугой Шуры Пози-на.

…Сообщение Валентина Николаевича Щенникова на пейджер застало Шуру в казино. Мобильный телефон Позин терпеть не мог и на досуге всегда отключал. Преимущество пейджера состояло в том, что всегда было понятно, кто и зачем вызывает. Хотя и не хотелось ему разговаривать со Щенниковым, но это был один из немногих случаев, когда внутренний голос Позина подсказывал ему, что перезвонить крайне необходимо.

Светский человек, Шура отмечал не только православное Рождество, но и католическое, как и все буддийские, иудейские и мусульманские праздники, на которые его приглашали многочисленные знакомые. Вот и вчера, в канун католического Рождества, с приятелями из музыкальной богемы, которые тоже праздновали любые праздники — был бы повод! — он засиделся до четырех утра в ночном клубе. Выспавшись после ночной гулянки, Шура, так и не позвонив на службу, отправился в казино. Карта «шла», и он уже был в приличном выигрыше, но кайф перебил Щенников. Его сообщение было кратким: «Срочно позвони», и подпись «Щ». Шура включил ненавистный мобильник и набрал номер Щенникова.

— Привет. Какие проблемы?

— Зовет тебя, — угрюмо сообщил Щенников.

— Кто? — сразу поняв, о ком речь, тем не менее спросил Позин.

— Сам.

— Когда?

— Завтра в десять утра.

— Куда?

— Все туда же, в Кремль, к деду.

— А зачем зовет?

— А кто его знает…

— Ясно, буду…

Шура поиграл еще немного, но азарт уже пропал. «Интересно, зачем я ему понадобился?» — Этот вопрос сверлил мозг, было уже не до игры.

Последние полгода они с Президентом почти не виделись. Во всяком случае, он не приглашал его на аудиенции. Наверное, нужда в его советах отпала…

Но Позин вовсе не чувствовал себя ущемленным или оскорбленным — он сам никогда не искал встреч с высокопоставленными лицами. Его вполне устраивало положение информированного аналитика, к советам которого сильные мира сего прибегают по мере необходимости, которую, естественно, определяют сами.

Он искренне жалел, что не родился в середине XIX века, когда, так ему казалось, политика делалась на пышных балах, в гостиных за трапезой с севрским фарфором, за зеленым сукном игорных столов. Он нисколько не сомневался в том, что в те далекие времена был бы на своем месте. Но «мы имеем лишь то, что мы имеем» — эта не слишком глубокомысленная присказка ему всегда очень нравилась.

Утром следующего дня Шура, аккуратно расчесав бородку, в белоснежной рубашке и строгом костюме — Президент уважал протокол — явился в Кремль.

— Здравствуйте, Александр Викторович, — дружелюбно, но довольно официально приветствовал его Президент, — давненько не видались.

— У вас, Борис Николаевич, все дела да дела, зачем вам еще на меня время драгоценное тратить?

— Не кокетничайте, Шура. Поблагодарить вас хочу за прекрасную работу во время выборов. Премию получили? Щенников показывал проект: я подписал…

— Нет еще.

— И особая благодарность — за идею создания движения «Единство».

— Идея была не моя, а Можаева и Щенникова, мне чужих лавров не надо.